В отличие от модницы Фин или Макс, которая всегда выглядит так, будто идет на кастинг на роль в следующей части «Расхитительницы гробниц», я, как правило, хожу в джинсах.
Вторую половину дня я брожу пешком, без цели. Когда солнце опускается за горизонт и мой пустой желудок начинает протестовать, я ищу местечко, чтобы поужинать. Мне на глаза попадается устричный бар с переполненным патио и музыкальной группой, которая в углу зала исполняет кавер-рок-песни.
Я сажусь за барную стойку и заказываю шардоне у прилизанного бармена с растрепанными волосами, которому на вид около двухсот лет. Он представился Харли (прозвище в честь мотоцикла), что он живет в этом городе со дня своего рождения, а также что он влюбился в меня.
— Я тоже люблю тебя, Харли, — говорю я ему, улыбаясь. — Давай вдвоем сбежим в Мексику?
Хихикнув, он смотрит направо.
— Я бы поддержал тебя, милая, — он понижает голос, — но, думаю, сегодня вечером ты поймаешь рыбку покрупнее.
Я поворачиваюсь, чтобы узнать, что привлекло внимание бармена.
Там, в пол-оборота, на стуле сидит мужчина и сканирует толпу, упершись локтями в барную стойку и небрежно закинув на соседний табурет длинную ногу в джинсах. Глаза скрывают затемненные очки, а обтягивающая белая футболка, ботинки и ковбойская шляпа подчеркивают его красоту, вызывая коллективное вожделение каждой женщины в этом месте.
Татуировки покрывают его мускулистые руки от выпуклых бицепсов до запястий.
Он проводит рукой по короткой черной бороде на квадратной челюсти, открывая отличный вид на другие свои татуировки.
Те, что на костяшках его пальцев.
Я не могу описать это чувство. Шок, ярость, недоверие, удовольствие, ужас, благоговение и почти непреодолимое желание совершить кровавое убийство с помощью коктейльной зубочистки в полном зале.
Киллиан поворачивает голову и смотрит на меня. Я не вижу его глаз за зеркальными стеклами очков, но чувствую их, словно огненно-красные лазерные лучи разрезают меня надвое.
Я снова переключаю свое внимание на Харли.
— Знаешь что? Вино тут не поможет. Мне нужна текила.
— Умница! — Он достает из-под стойки рюмку, небрежно наливает в нее текилу, протягивает мне и говорит: — Только помни, милая: нет защиты – нет любви.
Во что же превратилась моя жизнь…
Харли уходит, чтобы заняться другими клиентами. Я с колотящимся сердцем наблюдаю, как Киллиан садится на табурет рядом со мной.
Он делает вид, что внимательно изучает меню, написанное мелом на стене за стойкой. Затем, словно вырос на ранчо в Техасе, протяжно произносит:
— Хей, дорогуша! Как твои дела сегодня?