* * *
Ах, как изменился их класс за последние дни! Если бы Сонечке Опочининой ещё недавно сказали, что она будет проводить почти всё время за книгой, как Диана Алерциани, она ни за что не поверила бы! А всё этот новый инспектор! Соня сама не заметила, как начала торопиться на занятия, которые вёл он сам либо новые учителя: всё его протеже, взятые им из различных лицеев и курсов. Ей впервые было интересно, хотелось узнавать новое, она стыдилась отлынивать от занятий и не учить уроков. Ей стало жаль терять время на склоки, да и не ей одной; редко-редко в дортуаре старшего класса вспыхивали теперь ссоры и скандалы, даже «отчаянная» Ариша Зотова притихла. И всё, казалось, идёт совсем хорошо, если бы не одно обстоятельство.
Вчера они с Машей Карнович вышли из класса после урока русской литературы и словесности и наткнулись на Ладыженского, который беседовал с новым учителем литературы.
— Ну что, mademoiselles, довольны вы своим новым преподавателем? Хорошо ли он ведёт урок, интересно ли? Ну, говорите же, не конфузьтесь! — шутливо подбодрил Ладыженский барышень, которые смутились от такого прямого вопроса. — Здесь нет никакого бесчестия, говорите прямо при нём.
Соня и Маша отвесили реверансы и поблагодарили инспектора за заботу, заявив, что всё прекрасно; лишь сами они чувствуют, что иногда неверно трактуют прочитанное.
— О, понимаю! — воскликнул Ладыженский. — Но не горюйте, всё образуется. Мадемуазель, — обратился он к Диане, — извольте-ка с нынешнего же дня взять своих подруг под покровительство. Будете в моё отсутствие разъяснять им всё, что непонятно. Назначаю вас, так сказать, ma collègue.
Диана улыбнулась и сделала реверанс. Рядом с ней остановилась мадам фон Пален.
— Сергей Павлович, уж вы княжну не в учительницы ли назначили? Велико ли жалованье будет? — воскликнула она с добродушным смехом.
Ладыженский в тон ей ответил шуткою. Однако воспитанницы лучше знали свою maman: как бы она даже это невинное назначение не восприняла посягательством на свою власть.
— Однако, — продолжала инспектриса, — до сих пор воспитанницы имели полную свободу обращаться ко мне или к классным дамам, если бы имели затруднения. За что же вы нас хотите от службы отстранить?
Ладыженский принялся объяснять, что имел в виду лишь маленькие полномочия лучшей ученицы помогать более несведущим в литературе или языках, — ибо к подруге девицы обратятся скорее и с меньшим стеснением. А скоро они и сами привыкнут заниматься сообща и подтягивать друг друга в недостающих знаниях, чем смогут сберечь время для других уроков.