Студия у Адриановой банды располагалась в очень симпатичном домике из бруса – внутри тоже все было отделано деревом, за исключением самой комнаты, где проходили репетиции и запись. Тут все стены были обиты панелями приятного светло-персикового цвета, мягкими на ощупь. Эта комната была так заставлена аппаратурой и инструментами, что передвигаться по ней приходилось, высоко задирая ноги и переступая бесчисленные пучки проводов. Надя чувствовала себя героиней американского блокбастера, пытающейся ограбить национальный музей и для этого пролезающей сквозь сетку лазерных лучей.
Алексей не стал заходить в дом, но настойчиво попросил ее позвонить ему, как только репетиция закончится, чтобы он забрал ее домой.
– Я не хочу отрывать тебя от дел по сто раз на дню! – возразила Надя, но ее муж слышать ничего не хотел.
Все участники группы приветливо поздоровались с ней, но потом их лица приняли одинаково сосредоточенное, почти хмурое выражение – каждый смотрел в свои нотные тетради, задавая друг другу короткие отрывистые вопросы, в которых оказалось на удивление мало знакомых Наде слов.
Оказалось, что песни записывают кусочками, проигрывая их по 10 раз подряд, неожиданно прерываясь и начиная все с начала. Ее это очень сильно сбивало с толку, особенно первое время, но остальные участники коллектива воспринимали это как нечто само собой разумеющееся. Когда Надя, еще в детстве, только начинала играть на скрипке, то подолгу – порой по несколько недель – разбирала композиции, и многие из тех учебных произведений набили ей оскомину до такой степени, что она до сих пор не могла их слушать. А тут получается, что так происходит с каждым треком – как же их потом регулярно играть на концертах, борясь с тошнотой? По наивности, Надя задала этот вопрос Адриану вслух, но в ответ получила лишь дружный смех его коллег и, отчаянно покраснев, прикусила язык.
Так же сильно ее мучило чувство вины, что почти каждый срыв записи кусочка композиции происходил из-за нее. Ей трудно было приспособиться к коллективу: вовремя вступить, поддерживать правильный ритм и прочие параметры... Она ужасно сокрушалась и многословно извинялась перед другими участниками банды, пока не заметила, что их это раздражает, после чего принялась страдать от собственного несовершенства молча.
В итоге, за 2-часовую репетицию они почти никуда не продвинулись, и Надя твердо решила, что ни за какие коврижки больше не согласится задерживать этих чудесных, неоправданно добрых к ней людей: уж очень разный у них уровень владения инструментами и умения подстраиваться под коллег. Однако, отложив репетицию до завтра, ребята никуда не отпустили Надю, а потребовали выпить с ними чаю. Она не стала долго ломаться, и все они шумной толпой отправились на кухню.