Агар с удивлением смотрел на ведьму, которая от злости даже помолодела на десяток лет. Нет, прав он был, когда подал ей оброненную шпильку и принял дружбу. Гюрза за пазухой это, конечно, опасно... но пусть лучше это будет твоя гюрза, прикормленная.
Вас когда-нибудь выдергивала из небытия адская головная боль? Нет? Ваше счастье. Оптимисты советуют порадоваться - болит, значит живой... Хорошо им советы давать. А если болит так, что впору пожалеть, что не умер?
И тошнило, тошнило просто кошмарно... Сотрясение мозга? Похоже на то!
Руслан попытался открыть глаза. С одним что-то получилось. Второй... почему-то не открывался. Испуг дернул по нервам электрическим током, головная боль сразу отошла на второй план - черт с ней, ведь, реально, раз болит, значит - не открутили. А как на счет остальной анатомии: руки-ноги шевелятся?
Шевелились! Ура? Но что с глазом-то? Их и всего-то два, каждый жалко.
Руслан попробовал поднять руку к лицу. Получилось, и даже неплохо получилось. Осторожно коснулся сначала щеки. Потом - выше. Вроде все целое, в чем же дело-то? Веко... не разлеплялось. Словно его чем-то склеили.
А чем, кроме кровушки? Вот и объяснение дикой боли - похмелье тут было совершенно не при чем, словил он вчера качественно. И, судя по всему, не случайный косяк на него из темноты прыгнул, совсем другая была история. А вот что за история?
Он попытался пробудить вчерашние воспоминания и едва не взвыл от того, как дернуло висок. Размяк на гражданке, отвык от таких ощущений. И привыкать снова совершенно не хотелось. Как же он мог вот так попасть? И, кстати, куда?
Одним зрячим глазом, стараясь не поворачивать голову лишний раз, он осмотрелся. Низкий потолок... Очень низкий, если Руслан встанет, то, пожалуй, упрется в него головой. Деревянный. Качается. Но сотрясение тут, похоже, не при чем. Может быть, оно и есть, конечно, но к качке явно никаким боком - а ее, качку, Руслан узнал.
Качалась узкая кровать, прикрученная к полу, качался сам пол и качались стены. Потому что там, под полом, перекатывались волны.
Он на корабле! И этот корабль куда-то плывет. А, судя по состоянию его тушки, очутился он здесь не совсем добровольно. Ау, память! С кем ты мне изменяешь? Вернись, я все прощу.
В беспорядочной череде всплывших воспоминаний самой яркой картиной был силуэт изящной женщины в старинном платье на фоне "французского" окна. Хотя, если быть точным, и платье было вполне модным, и окно - не французским. Что хоть за женщина?
Волосы - черные, волной. Лоб высокий, лицо треугольное, этот эффект она еще усилила с помощью косметики. Глаза... такие называли оленьими, хотя, на взгляд Руслана, они были скорее коровьи.