На часах половина четвертого, до ужина с родителями еще два часа. Люба, маленькая Метелица. Закрываю глаза, чтобы выгнать из головы все ненужные образы. Кроме одного, нужного, самого любимого. Нервничает, наверное, перед встречей, явно из-за своей странноватой мамы. Со вчерашнего вечера что-то ее мучает, но ведь не говорит!
— Марат? — Лена, наш офис-менеджер, появляется на пороге кабинета. — Там к тебе посетительница, отвела в «Плевако». Она отказалась представляться.
Выхожу вслед за Леной, полагаю, что Зарецкая могла прорваться в офис и устроить здесь истерику. Но я ошибаюсь. Правда, не намного.
— Ксюша?
Феофанову узнал не сразу — бледная, напуганная, с красными опухшими глазами. Выглядит небрежно, чего раньше за ней не водилось. Но главное — совершенно затравленный взгляд.
— Скажи, что это не ты! Или ты?!
Голос дрожит, да она на пределе. Что вообще происходит?
— Я тут. Случилось чего?
— Меня удалили из списков поступивших. Я не в аспирантуре, понимаешь?
— Мне жаль, но я тут при чем?!
— Янка говорит, ты мстишь. За свою девушку. Не успокоился за то, что мы в школе… ну ты понимаешь.
Не особо.
— Тебе воды принести?
— Н-нет. Послушай, я признаю, «Сплетница» — это паблик был наш, нас троих: мой, Элькин и Жанны, но, клянусь, я ни при чем.
— Ксюх! Ты в себе? Я не понимаю, о чем ты вообще!
— Они знают! На кафедре все знают, в ректорате знают — про «Трынделку», что я ее вела. Официально я не поступила, хотя я еще вчера обсуждала темы, но мой научрук уже три часа сбрасывает мои звонки. Ты меня все-таки сдал? Больше никто не знал!
До меня начинает, наконец, доходить. Карма догнала Ксюху, завистливую трусливую дрянь с манией величия. Вот только я тут никаким боком!
— Ксюх, вы столько дерьма на людей вылили в своих пабликах, что очередь до Китайской стены выстроится из желающих вам вернуть должок. Не знаю, кто тебя слил, но это не я. С Зарецкой, да, это мое дело. Но к вашим школьным развлечениям я не имею отношения. И Люба тоже. Ты зря пришла.
— Поверить не могу, что со мной так поступили! — Она меня не слышит, сидит, закрыв голову руками. — Разве можно за такое лишать меня… меня! Да я одна из лучших, лучшая!
— Вы поступали еще хуже. Гадили исподтишка, анонимно. Так что не оправдывай себя. Зато твое хоум-видео не гуляет по Сети, и папа-прокурор не носится как подорванный, чтобы его отовсюду удалить.
— Да толку-то! Марат! Видос уже посмотрели все кому не лень, включая всю нашу прокуратуру и всех друзей-знакомых Жанкиного отца. Не представляю просто…
Интимные фотки и видео Плаксиной с разными парнями и правда гуляют по Сети уже пару дней.