Марат, в белой рубашке с закатанными по локоть рукавами, ловко орудует ножом, а я еще раз мысленно поблагодарила маму с папой за отличное зрение. Мне отсюда видно, как быстро двигается кисть, как легко, даже играючи, он нарезает сало, которое я несколько минут назад вытащила из холодильника.
— Это надо заснять! — Инка уже тянется за своим мобильным, но тут же получает несильный шлепок по руке.
— Нельзя!
— Но почему? Такая красота.
— Нет, я сказала!
— Да мне не поверят, что Кир умеет огурцы резать, он только в доски нож может бросить.
— Нет!
— Потом жалеть будешь!
Конечно, буду. Но я не люблю, когда снимают или фотографируют без разрешения. А парни точно были бы против. Кир в майке-алкоголичке стоит спиной к Марату и пусть не так ловко, но очень резво расправляется с овощами.
— Круто ты их припахала! Ребят, вам помощь не нужна?
Инка, не будь дурой, уже уговорила четверть двухлитровой бутыли Оксанкиного домашнего виноградного компота. Так свое творение называет сама мачеха.
— Нет!
— Не нужна.
Внезапно все вздрогнули, у Кира даже нож выпал из руки. Сирена, настоящая сирена в квартире. Быстро озираюсь, пытаясь понять, откуда раздается этот жуткий звук. А он никуда не девается, продолжает бить по нервам.
— Мобильный! — ревет рыжий. — Люба!
Подскакиваю как ошпаренная и бегу в коридор. Ну точно! Сама же поставила такой жуткий рингтон, но я почему-то думала, что он мне больше не позвонит.
— Альберт? Привет!
— Узнала. Ну разумеется! — Голос в трубке не оставляет и малюсенькой надежды, что я ошиблась. — Да, это я, твой покорный слуга. Люб, дверь открой, а?
— К-какую?
Вижу, как парни, побросав ножи, внимательно слушают меня. Особенно Марат.
— Свою, Люб, я под ней стою.
— Да как ты тут вообще оказался?
— Так батя твой позвонил, сказал, мачеха твоя жратвы, то есть припасы домашние передала. Говорит, ты одна все это не оприходуешь. И мать твоя в командировке. А я согласен помочь съесть за двоих-троих. Так что не благодари и дверь уже открывай.
Молчу в шоке и ничего не предпринимаю, когда вижу Марата, который быстро проходит мимо, останавливается у входной двери и через секунды ее резко открывает.
Чувствую, сегодня у нас опять будет незабываемый вечер.
— Ты чего здесь забыл, придурок? И что с «Ива-пресс»?! — почти ласково спрашивает Марат.
За его широкой спиной я совершенно не вижу Альберта, но зато слышу:
— С «Ивой»? Да нормец. Позвонил им и перенес встречу. Завтра приедут, сам с ними поговоришь.
— Завтра у меня три совещания!
Марат делает шаг вперед, не давая Дудкину войти. Мне показалось, что сейчас Альберта спустят с лестницы и не видать ему никакого компота с домашним сыром-творогом. Но я ошиблась.