— Когда слишком сильно достает суровая реальность, — ухмыляется Лукьянова. — Хочу танцевать! Макс, пойдем?
— Не сейчас. Возьми Дугина, а то он сегодня слишком шустрый. Направь его энергию подальше отсюда.
Блондин не сопротивляется, позволяет довольно быстро утащить себя на танцпол. Лукьянова и там его будет грузить работой или этот перформанс был только для Генварского?
— О чем думаешь? — Макс делает маленький глоток из круглого бокала. — Я не ожидал, что ты согласишься сюда поехать.
— А почему нет? Я здесь с сестрой бывала. Старшей.
Никакой реакции.
— Намного старше?
— Четыре года. Она в больнице сейчас, в тяжелом состоянии. Ее сбили на пешеходном переходе в тот день, когда мы… когда мы с тобой познакомились.
— Сочувствую.
Вот сейчас точно не место и не время. Но то ли коктейль сделал свое дело, то ли совесть продолжает жечь меня изнутри...
— Ты сказал тогда в машине, когда мы ехали с презентации книги, что рад, наконец, познакомиться. Почему «наконец»?
Он молчит, опустив глаза, внимательно рассматривает коричневую жидкость на дне бокала.
— Я тогда тебе не поверил, думал, ты играешь. Такая забавная игра, я был не против.
— Не понимаю.
— Неужели? Мне показалось, что я видел тебя прежде. И не раз. Как наваждение какое-то.
Он с шумом поставил на стойку пустой бокал.
— Наваждение, — тихо повторил он. Взгляд стал стеклянным, я даже испугалась. Я не понимала его реакции. — Я хотел его развеять. Сестра, говоришь, старшая?
Теперь молчала я. Значит, все-таки По.
— Мы с Полиной очень похожи друг на друга, — прошептала я, но он все равно услышал.
— Однажды, кажется, в феврале, я видел в ресторане девушку, очень похожую на тебя. В точно таком же платье, как на нашем свидании. Черное с алыми крупными розами. Трудно не запомнить. И когда я увидел тебя в нем на прошлой неделе, понял, что ошибся. И ты — не она.
— Поэтому ты назвал меня незнакомкой?
— Да. — Он пододвигается еще ближе, берет в ладони мое лицо и не дает мне и шанса отвести глаза в сторону. — Марина, мне жаль твою сестру, но я совершенно не жалею, что подошел именно к тебе.
Утро воскресенья проходит в уборке, если не генеральной, то как минимум капитанской. Я любитель творческого беспорядка, мне не слишком важно, где и что валяется, то есть лежит. Главное, чтобы я могла найти. Но сейчас совершенно точно нужно прибраться, протереть пыль, разобрать книги, выкинуть старую игровую приставку, которую я перетащила в нашу с По квартиру, но так ни разу ее и не включала. Пора, наконец, проститься с детством. Чувствую, что нужно освободиться от старого.