Раньше порядок в квартире поддерживала По, а теперь вот я. Вытащила прямо на середину большой мусорный мешок и начала разбираться. Старые тюбики с краской, испорченные кисти, порванная бумага, сломанные карандаши и неудачные рисунки. Да… их много, очень много. Пакет наполняется быстро, приходится вытаскивать второй, а потом и третий. Это же сколько барахла я накопила меньше чем за год!
Зато когда все собрано, убираться становится легче. Протираю пыль на полке Полины — здесь немало книг по психологии и саморазвитию. По у меня натура целеустремленная. Так, а это что? С удивлением беру в руки старый учебник по теории искусств. Помню, как покупала его на книжном развале пару лет назад. Ха! А я думала, что потеряла его, а он, оказывается, все это время пылился у По. А вот это уже интересно — две книги по урбанистике, книги новые, но их явно читали. Листаю страницы — тут и карандашные пометки, аккуратный почерк По. Как же мало я знаю о своей сестре!
Смотрю на встроенный шкаф-купе, который мы с ней делим пополам. А что, интересно, я там могу найти?!
Мысли покопаться в вещах сестры так и остаются просто мыслями. Я слышу мелодичное журчание своего мобильного, оставленного на кухне. Бегу туда, втайне надеясь, что звонит Максим.
«Львов».
Сердце болезненно сжимается. С Полиной что-то! Не стал бы он просто так звонить!
— Алло? — тихо спрашиваю и замираю.
— Марина, привет. Это Юрий Львов…
— Да-да, у меня определился ваш номер. Что-то… случилось?
— Вы только не волнуйтесь.
Крепко сжимаю телефон в руке, одновременно борясь с желанием медленно сползти по стенке на пол.
— Мы ввели Полину в медикаментозную кому. — Глубокий выдох. — Я предупреждал вас, что такое возможно.
Зажимаю рот ладонью, чтобы не зареветь прямо в трубку. Он молчит, ничего не спрашивает, и это дает мне несколько драгоценных секунд, чтобы прийти в себя. Хоть немного.
— И что теперь будет? — В голосе все равно слышны слезы. Да я просто поверить не могу!
— Будем наблюдать за ее состоянием, организму нужно отдыхать. Марина, это не так страшно, как кажется, она не смогла сама восстановиться после аварии. Возникли осложнения.
— Понятно.
Я не знаю, что еще сказать, чувствую себя абсолютно беспомощной. Может, в другой больнице ей могли бы лучше помочь?
— Марина? — осторожно продолжает Львов. — Марина, я понимаю, как вам сложно сейчас, и вы одна. Но я мог бы… хотите, мы можем встретиться, поговорить…
— Н-нет, спасибо, не надо. Я… мне нужно что-то сделать? Может, какие-то документы подписать, и где вообще тот ублюдок, который ее сбил?!