— Да. Это ужасная потеря… Не только для немногих родственников Гейл, но и для искусства…
Гейл… Гейл… Ох, кажется, именно так мистер Фокс называл девушку. Ту самую первую жертву лорда-душегуба.
— Она полагала, что красота и немного наглости откроют ей дорогу в королевский дворец… — вздохнула Вивьен. — Жаль, но этого мало даже для того, чтобы попасть невесткой в дом начальника следственного комитета.
Я как-то нервически сжала пальцы в кулак, надеясь, что не выдала своего смятения. Страха. Даже ужаса.
Это конец.
Даже привилегии следователя, которыми наделён мистер Коллинс, не откроют нам двери в королевский дворец.
Но даже если нам и удастся туда пробраться, то что толку? Что мы сможем сделать людям, которые разменивают жизни на серебряники? Они неприкосновенны. Они — власть и сила. А мы всего-то мурахи, сотни которых они видят с высоты дворцовых стен…
— Вам дурно? — спросила обеспокоенно Вивьен.
Но едва я прочистила горло и собралась с мыслями, чтобы дать ей хоть какой-нибудь ответ, как колокольчик над дверью звякнул, и в кафетерий вошла та, кого я в принципе здесь не ожидала сегодня увидеть.
Проклятье!
Кажется, вечер был слишком спокойным, и боги решили разбавить его впечатлениями. Потому как в кафетерий вошла никто иная, как сама миссис Стоун в компании высокого мужчины в шляпе-котелке и с тростью в руке.
Вивьен тут же побледнела так, что мне показалось — она вот-вот хлопнется в обморок. А мне захотелось испариться, дабы не видеть дамочку, которая решила так меня подставить. И даже если она и не планирует презентовать мою голову своему сыночку, у меня есть все основания подозревать именно её в том, что она сдала Раша властям. А этого я ей не прощу никогда.
— Похоже, здесь слишком душно и вам дурно, Вивьен, — едва сдерживая раздражение, которое во мне вызывала мать начальника следственного комитета, пробормотала я. — Наверное, нам лучше выпить кофе в более спокойном и менее людном месте.
— Да, вы правы! — словно зачарованная обронила девушка. — Нам, наверное, не стоит здесь задерживаться.
И нам бы улизнуть по-тихому, но, оказалось, миссис Стоун обладает отменным зрением и противнейшим нравом.
— О! Я даже не подозревала, что в это заведение теперь впускают кого попало! — воскликнула она настолько громко и противно, что я едва сдержалась, чтобы не поморщиться. И — естественно, глядя на нас в упор: — Ранее его посещали только достойнейшие люди столицы, а теперь всякая…
Предполагаемая “всякая…” побледнела и сжала в кулаке салфетку. При этом выражение лица у Вивьен было такое… у надгробной статуи эмоций и жизни обычно больше. Жутко просто смотреть.