Он сел и все почувствовали его угрожающую энергетику, силу. Все знали, что стоит ему захотеть, и он переломает тут все, никто не остановит его. Джо смотрел на меня в упор, пробираясь под кожу, заглядывая в душу, выворачивая наизнанку, читая мысли. Он не стеснялся откровенно пялиться на меня как дикое животное, забывая про манеры.
Сейчас, вспоминая наше знакомство и накладывая слова Наны, я боялась его как никогда прежде.
Он заглянул в свой телефон, поднял на меня глаза и усмехнулся. Моё невинное сообщение “ужинаю с семьей” теперь было действительно смешным. Сказали ли ему родители для чего эта встреча?
— Эмма, у Вас такие красивые волосы! — мама Джо одарила меня улыбкой, и я постаралась улыбнуться ей в ответ, чувствуя себя восковой куклой. — С Вашей белоснежной кожей. Данечка, ну скажи, какая красивая девушка!
Понедельник. Вечер.
— Да, когда Эмма занималась балетом, ее огненную макушечку было видно из далека, даже несмотря на то, что она была самая маленькая! — пропела мама, поглаживая меня. — Не представляю в кого она у нас такая Белоснежка!
Они торговали мной, набивали цену, сватали психу ради денег. Хотелось встать и уйти.
Джо это откровенно забавляло, он вальяжно развалился на стуле и продолжал прожигать меня взглядом. Я проверяла телефон, вдруг он напишет, что-нибудь, какую-нибудь угрозу, и мне станет легче. Я готова была к его наказанию. Его злость была подтверждением чувств.
Рассказы обо мне и моем детстве продолжались еще минут десять, когда Джо уже не выдержал:
— Ну хватит! Вы же не лошадь продаете! — его голос был не родным, жестоким. Даже в тот день, в электричке, он говорил с издевательством, пытался унизить, но в его голосе не было столько безразличия и отвращения. Я почувствовала, как моё сердце разбилось, сказка канула в лето. — Я готов отсрочить Ваш платеж, даже более того, я погашу его.
Отец вытянулся. Мне показалось, что он поцелует сейчас руку Джо, столько преданности было в его взгляде. Интересно, если бы узнал, что благодетель сделал со мной, он бы продолжал смотреть на него таким же взглядом? Наверное да, он же спас его шкуру. Отвращение и презрение затопили меня с головой, разрушая мой мир безвозвратно.
— Но взамен, лошадка по имени Эмма, переезжает в мою конюшню и живет там, столько и на тех условиях, какие я поставлю. И да, фарфоровая куколка, тебе придется отказаться от работы, потому что тебе нельзя будет выходить из дома от слова совсем. — последние слова были предназначены мне. — Тебе нет доверия.
Хотелось бы посмотреть на наши лица со стороны. Лица матерей, покрытые шоком, хлопающие глазами и поглядывающие нерешительно на мужей, чтобы они разрешили накаляющуюся ситуацию. Взгляд Дато — не удивленный, не имеющий ничего против, немного похотливый. Мужчину забавлял выпад сына, ему было интересно, чем все закончится. Вот кто в семье — чудовище. Лицо моего отца, с надеждой вглядывающегося в меня, надеясь, что я соглашусь. И мне стало так противно. Неужели это мой отец?