Я тоже. Тоже ничего не мог понять. И стал писать письма. Написал первому секретарю Оренбургского обкома партии Шурыгину. Ответа не последовало. Написал в «Известия», лично Аджубею. Молчок. Оставалось одно: написать по тому адресу, откуда, я был уверен, мне обязательно ответят: «Москва, Кремль, Центральный Комитет КПСС». Я уже писал туда в 1954 году, т. е. еще до «оттепели», в защиту повести И. Эренбурга (под тем же названием: «Оттепель»), статьи В. Померанцева «Об искренности в литературе» и романа В. Пановой «Времена года». И вскоре в Свердловск прибыл зам заведующего отделом культуры ЦК партии Хлябич, пригласил меня, вчерашнего студента, в номер гостиницы «Большой Урал», и мы культурно, не перебивая друг друга, поговорили что-то около полутора часов. Хорошо помню первый его вопрос: «Что вас побудило написать такое письмо?» И я ничтоже сумняшеся ответил: «Да понимаете, как-то вдруг овладело бунтарское настроение». Как сейчас вижу его сузившиеся, заоловяневшие глаза. Потом мы с ним подъехали к обкому партии, перед входом в который он попрощался со мной, не подав руки, а сам отправился на совещание партийного актива, где в своем выступлении, говорят, поминал меня, и где во время перерыва к редактору газеты «На смену!» М.М. Пилипенко подошла Карякина, зав. кафедрой марксизма-ленинизма, и спросила: «А что, Турунтаев еще работает у вас?».
Я продолжал работать, милейший человек и хороший поэт МихалМихалыч Пилипенко ограничился двухчасовой беседой со мной, больше походившей на дискуссию в дружеских тонах по вопросам советской литературы последних, перед «оттепелью», лет. После этого прошло, наверное, не менее полувека, когда мне позвонил из Москвы один известный литературовед и сообщил, что, роясь в архивах ЦК КПСС, случайно наткнулся на «Записку», подписанную заведующим отделом культуры ЦК, в которой целая страница посвящена моей особе, и зачитал мне по телефону эту страницу. Там три абзаца начинались словно бы рефреном: «В. Турунтаев ошибочно полагает, что повесть Ильи Эренбурга «Оттепель» с одобрением встречена читателями…, …что статья Померанцева «Об искренности в литературе» отражает истинное состояние нашей литературы…, …что роман Веры Пановой чуть ли не выдающееся произведение…» И в конце «Записки»: «Как нам сообщили из Свердловского обкома КПСС, с В. Турунтаевым проведена работа».
Но вернемся в шестьдесят третий год. На этот раз я написал в ЦК КПСС по более точному адресу, а именно лично Никите Сергеевичу Хрущеву. Ой, как мой отец отговаривал меня от этого шага: «На самоубийство идешь!» Друзья говорили: «Все равно ничего не добьешься, да и не дойдет твое письмо до Хрущева». А я храбрился: «Вот и поглядим. Если все хорошо кончится, тут же подам заявление в партию. Да что там: считайте меня уже коммунистом!».