Я жутко хотела этого невозможного, сексуального мужчину. Его поцелуй был пропитан бушующей страстью и злостью, жаром и яростью, и я хотела попасть в ловушку дикого шторма смятения.
Мне нужно было, чтобы он обрушился на меня, поглотил и вытащил.
Казалось, именно в тот момент поцелуя, что таким образом мы помогаем друг другу почувствовать себя живыми, будто рассеиваем тьму вокруг.
Скорее всего, мы с этим человеком были противоположностями в жизни, но в том, как мы ощущали боль, что за истории нас связывали, мы были одинаковыми.
Две сломленные половинки, которые, казалось, подходят друг другу своим извращенным способом.
На самом деле все равно, что я была замужем, носила кольцо. История моего замужества — это история боли и страха, можно сказать, что все это время я провела в тюрьме, лишенная эмоций. И потому так легко сорвалась сейчас под натиском мужчины. В этом накале чувств я пила страсть и утоляла голод, будила свои инстинкты и наполняла себя каким-то удивительно теплым чувством.
В один момент слабости, беззастенчивого блаженства, я сдалась утонченной разрушающей силе поцелуя с моим похитителем.
Вспомнив до самых мелочей его поцелуй, я прикоснулась пальцами к губам, провела по их шершавой поверхности и покраснела. Даже сейчас, зная, что он видел мою страшную татуировку, я думала о том, что хотела бы принадлежать ему в то самое короткое мгновение, и дала бы больше, чем он попросил.
Этот мужчина был словно высококачественное, созданное вручную лезвие — тонкая работа, прекрасная и опасная достаточно, чтобы порезать меня до кости, если я буду вести себя неосторожно.
Это жутко пугало, но именно эта мысль выворачивала мои внутренности наизнанку. И дело было не в том, что приближалась течка, время оплодотворения, когда я буду выть от боли, а в том, что именно он, похититель, обходился со мной лучше, чем законный муж.
В тот вечер Клауд запретил мне надевать белье под платье. И даже сам несколько раз проверил — выполнила ли я его задание. К нам на ужин пришел человек, но муж ни разу не обмолвился, кто он такой и что ему нужно, весь вечер они разговаривали на ничего не значащие темы.
Ник оглядывался на меня, пытался втянуть в диалог, но я только улыбалась, и то — мимо. Чтобы никто не мог заподозрить меня в том, что я пытаюсь флиртовать или строю глазки, или вообще пытаюсь подать какой-то знак этому незнакомцу.
Как только ужин закончился, мы перешли в кабинет к Клауду. И тут вдруг что-то переменилось. Он резко подхватил меня за руку и подвел к Нику.
— Нравится тебе моя жена? — вдруг спросил он с нехорошей улыбкой. Я вся сжалась от страха, стараясь не думать о том, что может последовать за его словами.