– Вон! – кричит он, краснея мордой. – Чтобы духу твоего не было! Ты бы лучше мать пожалела, поддержала, деньги вернула, те, что украла!
Он, наверное, сочиняет и сам верит в свои басни. Сказочник.
– Сонечка, Соня, – суетится мать, уводя меня из кухни.
Дрожащими руками она суёт мне в руки куртку.
– Уходи, – шепчет она одними губами. – Позже. Что-нибудь придумаем. Образуется, – шелестит, но я понимаю: она ничего не сделает, вряд ли сможет. – Вот, – суёт она мне в руки пакет, – Вове привет передавай.
Отчим бушует на кухне. Судя по звукам, чашка с чаем всё же упокоилась на кафельном полу. Он ругается, сыплет угрозами, выскакивает наконец за нами вслед.
Мать буквально выпихивает меня за порог и закрывает своей спиной.
– Ну, что ты, Денечка? Сонечка ушла, – слышу я её заискивающий голос и глотаю ком отвращения, что застрял в горле.
У меня ничего не получилось. Но я всё же попыталась. Не ради себя. Ради Вовки. Уже на улице я заглядываю в пакет, что навязала мне мать. Пирожки. С мясом, наверное, и капустой. Маме они всегда удавались лучше всего. А ещё может быть рис с яйцом – Вовкины любимые.
Хочется разреветься, но я себе не позволяю. Я сделала шаг, предприняла попытку. В следующий раз нужно быть умнее. Дождаться, когда монстра дома не будет. Раз уж я воровка, то терять мне особо нечего.
Мне нужно немножечко удачи, но пока она не на моей стороне.
Пирожки мы умяли с чаем на ужин.
– Какая мастерица у тебя мама! – восхищается Михайловна, а я отвожу глаза. Да, она, наверное, видит, что у нас не всё гладко, но ей хватает такта не расспрашивать, потому что у меня нет духу рассказывать и жаловаться. Такие вещи я предпочитаю держать в себе и не надоедать своими проблемами окружающим.
У меня звонит телефон. Незнакомый номер. Я не очень люблю такие звонки. От них тревожно сжимается сердце. Так однажды мне позвонили и сказали, что умер папа. И после этого я чувствую неловкий трепет. Мне всё кажется, что кто-то на другом конце эфира несёт дурные известия.
– Да, – стараюсь, чтобы голос не дрожал.
– Привет, Соня, – рокочет мужской голос прямо мне в ухо. – Это Толик, помнишь меня?
С трудом сосредотачиваюсь, вспоминая, каких Толиков я знаю.
– Из клуба «Голубая лагуна», – уточняет он.
Я кидаю на Михайловну испуганный взгляд, но она увлечена разговором с Вовкой. Спешу уйти из кухни. Если это плохие известия, то я бы предпочла выслушать их наедине сама с собой.
– Что-то случилось? – спрашиваю, понимая, что не могу реагировать спокойно.
– Случилось, – смеётся он раскатисто, – хочу тебя в кино пригласить или погулять. Как ты на это смотришь?