Но как-то ко всему Костя подходил основательно. Детское кресло в машину. Подарки. Словно он решил всерьёз и надолго играть в игру с мнимой невестой для тёти.
И я задавалась вопросом: что потом? Как потом он будет объяснять тётке, что наши «отношения» не удались?
– Много думаешь, – вздохнула из своего кресла Михайловна.
Мы с ней на кухне: она в окно смотрит, а я ужин готовлю. Домашние дела никто не отменял. Видимо, все мои мучения и сомнения на лице написаны.
– Иногда нужно просто жить. Плыть по течению. Позволять другим заботиться. Принимать подарки, – она словно со мной и будто не со мной разговаривает. Ведёт какой-то свой внутренний диалог не спеша.
– Не думать, что будет завтра? Я так не могу. Даже для одной себя не могу. Я знаю, что такое упасть и разбиться, получить пинок под зад, не получать поддержку ни от кого.
Не знаю, почему я говорю об этом. Но Михайловна – тот человек, с которым я могу хоть немного поделиться сомнениями, страхами, болью.
– Иногда можно, Софьюшка. Нельзя терять веру в людей. Ведь не все тебе на пути плохие встречались?
Она права.
Это был порыв, мгновение, когда я смогла приоткрыть заслонки своей души. Если уж запрещать себе жить сердцем, то хотя бы давать ему проявлять мягкость и доброту, благодарность и тепло.
Я бросила ложку на столешницу и подошла к Михайловне. Прижала её яркую голову к себе и поцеловала в макушку.
– Ну, что ты, стрекоза, довела до слёз, – погладила меня по руке Михайловна. – Я ж не о себе говорила, тонкая ты девочка, что спрятала себя за стеклом и боится выходить. – И знаешь? Всё у тебя будет хорошо, верь мне. Я древняя и мудрая, многое вижу и чувствую. Просто позволяй себе хоть немножко выходить из того места, куда ты себя спрятала. Костичек хороший, правильный мальчик. Не для всех, конечно же. Такой в руки не даётся – не домашний котик. Но если уж позволит себя приручить, жизнь за тебя отдаст.
– Не отдаст, – решилась я всё же сказать правду. – Костя тётке голову морочит. Та спит и видит, чтобы у него наконец-то девушка появилась. Вот он и решил её обмануть. Предложил побыть его невестой. Так что это не то, что вы подумали. И не то, что могло показаться.
Михайловна кинула на меня загадочный взгляд. Улыбка у неё, как у Моны Лизы – тонкая.
– Ну так побудь невестой. Что это меняет? Пусть поухаживает. Судя по всему, Костик основательный. Не тяп-ляп отмазку для тётушки делает. Подходит со всей серьёзностью. А дальше будет видно. Хватит уже себя поедом есть.
– Вовка к нему привязывается, – вздыхаю, называя истинную причину своих страданий. – Я взрослая, понимаю. А что поймёт ребёнок? Дядя поигрался и бросил?