– В жизни всякое случается. Есть семьи распадаются. И родные отцы бросают своих детей, уходят к другим женщинам и чужим детям. Порой даже любят их больше, чем своих. Что об этом думать сейчас? Никаких границ Костя не переходит, обещаниями, насколько я поняла, не сыплет направо-налево. А сложится у вас что-то, не сложится – богу одному известно. Принимай реальность. Живи сегодня. А как наступит завтра – тогда и подумаем. А то, что Вова тянется к Костику – это нормально. Мальчикам нужно общаться с мужчинами. Мне кажется, Костя Вову не обидит, даже если что-то между вами пойдёт не так. Просто дружба – тоже хорошо. Идёт что-то в руки – не отталкивай.
Она говорила правильные вещи, я слушала её монотонный голос и успокаивалась. Может, Михайловна права. Он старше, мудрее, а я… изломана одним человеком, что ворвался в мою жизнь непрошено. И теперь это заставляет меня сторониться мужчин, выискивать в них плохое, опасаться, кормить собственные страхи.
– Я попробую, – пообещала я то ли Михайловне, то ли самой себе.
Может, именно это решение позволило мне в понедельник вечером не трястись, когда позвонил Костя.
– Выходи, Софья, я под подъездом. Карета подана.
Я вслушивалась в мягкий тембр его голоса и… радовалась, наверное. Он не забыл. А я позволила себе не быть гордой, хоть очень хотелось улизнуть пораньше, добраться на работу самостоятельно. Денег на такси у меня не было, а просить у Михайловны совесть не позволяла.
И то, что Громов не названивал мне, как Толик, не тревожил по пустякам, тоже сыграло свою роль. Костя меня не домогался, не пытался переломить.
Я готова была ему довериться, потому что второй претендент на моё внимание всё же не оставлял попыток со мной связаться: в телефоне – пропущенные звонки. И в воскресенье, и в понедельник. Больше я не стала отвечать Толику. Не видела смысла его обнадёживать.
Правда, как завести об этом разговор, я не знала. Костя вроде бы и так обещал поговорить. И ябедничать вроде некрасиво.
– Что у тебя случилось? – он, кажется, машину ведёт и на меня не смотрит, но, оказывается, всё видит. А я эмоции прятать не умею – всё на лице написано.
– Толик… – вздыхаю тяжело и вижу, как у Громова опасно сверкают глаза.
– Опять звонил? – уточняет.
– Да. Я не отвечала больше. Мне… неприятно его внимание.
Я вижу, как Костя смягчается. Разительная перемена: черты лица разглаживаются, взгляд теплеет.
– Ничего не бойся, я разберусь. И я помню, о своём обещании. Даже если бы ты ничего не сказала, я б всё равно с ним поговорил. Ты под моей защитой, он не станет делать ничего плохого.