Я проснулся среди ночи, понимая, что Марго не предупредит меня о начале родов. Ей планировали сделать кесарево сечение, но пока точной даты операции назначено не было.
— После родов ты возьмёшь мою фамилию. Хватит быть Старицкой! — настаивал я, и она улыбалась, но не говорила ни да ни нет.
Я понимал почему. Боялась сглазить.
В такой ситуации, как наша, когда никто из светил медицины не мог толком объяснить, как моей жене удалось забеременеть и почти доносить ребёнка, она опасалась строить планы и говорить простое слово «завтра».
А я — нет. Я был рядом, когда мог и даже когда физически отсутствовал, всё время находился на связи.
Мы говорили обо всём. О прочитанных ею книгах, о снах, о еде, о погоде, о результатах обследования. Я видел и запечатлел в памяти все фото нарождённого ребёнка, пол был пока неясен, но это меньшее, что меня заботило.
Всё сбывалось на наших глазах, всё это будущее становилось настоящим только потому, что мы с Марго были вместе. Она верила в это, и я соглашался верить.
Не говорили мы о двух вещах: об имени ребёнка и об отце Марго.
— Ты можешь заказать по интернету, я вызову сборщиков мебели, и детская к вашему возвращению будет готова, — говорил я ей сто раз, но Марго упрямо твердила, что идея плохая. Мол, примета не очень.
А потом, когда до родов осталось меньше двух недель, я принёс ей в палату охапку красных и жёлтых тюльпанов.
— С женским днём тебя, Марго!
— Спасибо, я думала, ты не вспомнишь. Здесь никто его не отмечает.
Ей было приятно, я видел. Самое время поговорить о планах насчёт детской. Но внезапно Марго заговорила об этом сама:
— Ты прав. Я тут присмотрела обои. И карусельки для кроватки.
Она произнесла это так смущённо, словно речь шла о чём-то несерьёзном, о чём не говорят взрослые, чему не принято придавать такого значения.
Её тонкая рука поверх одеяла чуть заметно дрожала. Я перехватил её и поднёс к губам, смотря в глаза той женщины, которая сводила меня с ума. Которая, я даже этого и не чаял, в мечтах всегда была только моей.
Она смотрела сейчас так, как с той давней фотографии, но это происходило наяву.
— Я выбрала обои. Синие, со слониками. Ты не против?
— Конечно, нет, — улыбнулся я и подумал, что за две недели обои легко переклеят. Я уже давно нанял людей, чтобы они сделали всё на мой вкус.
Рискнул.
Нельзя же в самом деле привозить ребёнка в неотремонтированную комнату! Дом новый, пусть и детская станет уютной! Я выбрал светло-зелёный цвет для стен, но синие слоники даже лучше.