Луэллин вышел из комнаты и присоединился к Уилдингу. Тот только что положил телефонную трубку:
– Доктора нет на месте. Принимает где-то роды, кажется.
– Я думаю, – осторожно подбирая слова, сказал Луэллин, – Мария знает, что надо делать. Она уже оказывала леди Уилдинг подобную помощь.
– Да… да… Наверное, вы правы. Она очень предана моей жене.
– Я это заметил.
– Ее любят все. Она внушает любовь… любовь и желание ее защитить. Здешний народ очень бережно относится к красоте, особенно если она в горе.
– И в то же время они намного реалистичнее, чем англосаксы.
– Возможно.
– Они не прячутся от реальности.
– А мы прячемся?
– Очень часто. Какая красивая комната у вашей жены. Знаете, что меня поразило в ней? Отсутствие аромата духов, который так любят женщины. Ощущается только запах лаванды и одеколона.
Ричард Уилдинг кивнул:
– Да. Ширли ассоциируется у меня с лавандой. Она напоминает о детстве. Я вспоминаю бельевой шкаф матери, благоухающий лавандой. Тонкие белые простыни и маленькие мешочки лаванды, которые она между ними клала. Чистый свежий аромат весны. Такие простые деревенские обычаи.
Он вздохнул и посмотрел на своего гостя. Луэллин устремил на него взгляд, значения которого Уилдинг не понимал.
– Мне пора идти, – сказал наконец Луэллин и протянул руку.
– Вы по-прежнему приходите сюда? – спросил Нокс, подождав, пока отойдет официант.
Леди Уилдинг ответила не сразу. Сегодня она не смотрела на гавань. Взгляд ее был устремлен на бокал с золотистой жидкостью.
– Апельсиновый сок, – пояснила она.
– Понимаю. Жест.
– Да. Помогает… делать вид.
– О, несомненно.
– Вы сказали ему, что видели меня здесь? – спросила она.
– Нет.
– Почему?
– Это причинило бы ему боль. К тому же он ничего не спросил.
– А если бы спросил, сказали бы?
– Да.
– Почему?
– Потому что чем проще, тем лучше.
Она вздохнула:
– Я вот думаю, понимаете ли вы, что происходит?
– Не знаю.
– Но вы видите, что я не могу причинить ему боль? Видите, как он добр? Как верит в меня? И думает только обо мне.
– Вижу. Он хочет заслонить вас от горя и зла.
– Он слишком много на себя берет.
– Да, слишком.
– Бывает, попадаешь в положение, из которого не можешь выбраться. Приходится притворяться… изо дня в день. И тогда устаешь и хочется крикнуть: «Перестань любить меня, опекать, заботиться обо мне, следить за мной!» – Она сжала обе руки в кулаки. – Я так хочу быть счастливой с Ричардом! Так хочу! Ну почему я не могу? Почему все меня раздражает?
– «Подкрепи меня вином, освежи меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви».
– Да, именно так. Это обо мне. И в этом виновата я.