– Почему вы вышли за него замуж?
Глаза ее расширились.
– О, все очень просто. Я в него влюбилась.
– Понятно.
– Это была безрассудная страсть, мне кажется. Он обладает огромным обаянием и сексуальной притягательностью, понимаете?
– Да, понимаю.
– И в нем много романтики. Один старый человек, который знал меня всю жизнь, предостерегал меня. Он говорил: «Заведи роман с Ричардом, но не выходи за него замуж». Он был прав. Понимаете, я была в то время очень несчастна, и тут появился Ричард. Я грезила наяву. Любовь, Ричард, остров, лунный свет. Это скрашивало жизнь и никому не причиняло вреда. Теперь я получила свою мечту, но я не та, что была героиней этой мечты. Я только та, которая об этом грезила. В этом-то и беда. – Она взглянула Луэллину в глаза. – Смогу ли я стать героиней своей мечты? Мне так бы этого хотелось!
– Нет, не сможете, если не станете поистине самой собой.
– Я могла бы уехать… но куда? К прошлому возврата нет, оно ушло, рассеялось. Надо бы начать все заново, но я не знаю, как и где это сделать. Да и не могла бы я причинить Ричарду боль. Он и без того хлебнул много горя.
– Правда?
– Да, от женщины, на которой был женат. Настоящая уличная девка. Очень красивая, довольно добрая, но совершенно порочная. А Ричард ничего этого в ней не замечал.
– Да, это похоже на него.
– Она подло изменяла ему. Ричард очень страдал. Винил себя, считал, что в чем-то не оправдал ее надежд. Совершенно не осуждал ее, а только жалел.
– Он слишком всех жалеет.
– Разве можно слишком жалеть?
– Да. Жалость мешает трезвому восприятию. А кроме того, она оскорбительна.
– Что вы имеете в виду?
– То же, что имел в виду в своей молитве фарисей: «Боже! Благодарю Тебя, что я не таков».
– Разве вам никогда не бывает кого-либо жаль?
– Бывает. Я же человек. Но я боюсь этого.
– Но как может жалость навредить?
– Может повлиять на человека.
– А это плохо?
– Последствия могут оказаться пагубными.
– Для вас?
– Нет, нет, не для меня. Для другого человека.
– Тогда как же быть, если тебе кого-то жаль?
– Оставить его в руках Божьих, где ему и положено быть.
– Но это бесчеловечно… и жестоко.
– Зато не так опасно, как поддаться снисходительной жалости.
Она наклонилась к нему ближе:
– Скажите, а меня вам жаль… ну хоть сколько-нибудь?
– Стараюсь подавить в себе это чувство.
– Зачем?
– Чтобы не вызвать у вас жалость к самой себе.
– А вы считаете, что мне себя не жаль?
– А вам жаль?
– Нет, – помедлив, сказала она. – На самом деле не жаль. Я сама устроила себе такую жизнь. Это моя вина.
– Обычно так и бывает, но в вашем случае вы, возможно, и не виноваты.