– Веики! – возмущенно прикрикнул отец на мой маленький бунт.
Но в этот раз мне было плевать на его недовольство. Стоило озвучить все эти мучавшие меня вопросы, как даже на душе полегчало. Обиженно насупившись, я села на стул и сложила на груди руки.
А что? И правда с места не сдвинусь! Я же не прошу вокруг меня с бубнами плясать. Но раз уж я им так нужна, пусть хотя бы объяснят, что к чему.
В воздухе повисло напряжение, которого и без того хватало после всех этих разговоров о предстоящей войнушке. Отец выдерживал очередную театральную паузу, продолжая буравить меня тяжелым взглядом. Сергей еще держался, но, кажется, уже был близок к тому, чтобы расколоться и выложить все драконьи секреты с занимательной лекцией на ближайшие пару часов. А вот Артем незаметно, но весело мне подмигнул.
Что бы я только делала без него среди всех этих чокнутых чешуйчатых?
– Ладно… – после долгих раздумий согласился отец, чем несколько поверг меня в шок. В глубине души от этого старого партизана что-либо ценного услышать я так и не ожидала. – Ты должна была узнать об этом совсем скоро, на церемонии посвящения в Храме Огня. Но, по большому счету, мы не нарушим никаких законов, если расскажем о пророчестве уже сейчас. Возможно, видение конечной цели придаст тебе мужества и сил достойно пройти весь путь от начала до конца.
На тот же круглый стол вместо плана замка гарпий отец вывел изображение старинного манускрипта. Ясное дело, разобрать, что там написано на древнем языке я так и не смогла. Тогда Сапфир любезно согласился его перевести.
– Там сказано следующее:
«Когда потомки сполна искупят пролитую кровь предков, на несколько часов она обагрит небо. В эту ночь на Земле переродится истинный Рубин. Ее взору откроются утраченные артефакты стихий.
Рожденному в огне любовь Рубина дарует безграничную власть. Вместе они вернут миру утраченное равновесие и откроют новую эру».
Артем так же, как и я, внимал каждому его слову. Но на последнем предложении что-то в его взгляде безвозвратно погасло. Он опустил глаза, пытаясь совладать со своими чувствами, и будто окаменел.
Я его понимала, ведь со мной творилось тоже самое.
«Рожденному в огне…» – так и стучало в голове, будто приговор. Речь действительно шла о драконе, а не об обычном человеке, хоть я до последнего и надеялась на какую-то лазейку с неоднозначной трактовкой.
– В день твоего рождения небо на пару часов небо и правда стало багряным. Об этом феномене даже в газетах писали, – вдруг усмехнулся отец, поделившись с нами воспоминанием.