Красноярский край,
пос. Памяти 13 Борцов,
24 июня, вторник, 10:30.
Радиационный фон: 30–42 мкР/ч.
Колонна автобусов в сопровождении пары бронетранспортеров и патрульной «Приоры» подползла к перекрестку и, моргнув на прощание проблесковыми маячками, медленно скрылась за поворотом. Мы с Максом еще немного постояли молча, думая каждый о своем. Поднявшийся легкий прохладный ветерок потащил пыль и прошлогоднюю листву по выщербленному асфальту площади, забрался под распахнутый воротник «горки», заставив зябко поежиться.
– Двинули, что ли, – буркнул я, махнув рукой в сторону стоявшего неподалеку инкассаторского «Транзита». – Изучим бумаги Рентгена подробней, да в печку их отправим.
– Секретность соблюдаем, все дела, – мрачно ответил Щукин. – Двинули. Я бы на самом деле покемарил еще часов несколько.
– Поддерживаю, – кивнул я и, наклонившись, ухватил за лямку свой рюкзак, стоявший на земле. Привычка таскать за собой компактный тактический ранец с минимальным набором всего самого необходимого в критической ситуации закрепилась у меня очень довольно – я и до всех этих событий предпочитал выбираться из дому только с ним. Даже сейчас, когда мы отъехали от временного убежища совсем недалеко, чтобы посадить ребят на автобус, ранец был под рукой. Макс моих взглядов не разделял – довольствовался тактической сумкой-бананом на поясе, отчего немного напоминал кондуктора в пригородной маршрутке. Я накинул ранец на одно плечо, потянул за лямку, чтобы расположить его поудобней, но за пазухой вдруг что-то неприятно хрустнуло, и лямка выскользнула из моей руки. Следом за этим ранец, громыхнув содержимым, глухо ударился об асфальт.
– А говорил, «Хеликон»[30] нормальную снарягу делает! – заулыбался Макс. – Китай голимый!
– Ну тебя, – отмахнулся я, разглядывая сломанное крепление на пластиковой защелке быстрого сброса. – Фастекс сломался, дело житейское.
– Китайский потому что! – продолжил издеваться Щукин. – Я вот отечественный таскаю и жизни радуюсь.
– Не отечественный, а белорусский, – ехидно уточнил я, накинув на плечо другую, целую лямку. – И вообще, как раз твой в Китае и был пошит!
– Ой, да много б ты понимал. Между прочим, ты же мне его и продал! А заливал-то как: верх тактической моды, вся фигня… Барыга ты, короче!
Продолжая по большей части шутливый спор, явно начатый с целью отвлечься от гнетущих мыслей, мы дошли до «Транзита». Щукин, объявив себя пострадавшей от действий хитрого спекулянта в лице меня стороной, плюхнулся на пассажирское место, я же, закинув рюкзак между сидений, уселся за руль. Повернул ключ зажигания, ненадолго задумался, разглядывая вспыхнувшие на приборной панели лампочки. Надеюсь, ребята доедут до Железногорска без приключений. Да и какие там могут быть приключения – маршрут разведан, а два БТР-80 вполне себе серьезное сопровождение. Правда, спасатели в Кедровом упоминали о странном тумане, периодически возникающем на сильно пострадавшем от ударной волны правом берегу Красноярска, но что-то мне подсказывало, что колонна пойдет другим путем – есть под рекой Енисей хитрый транспортный тоннель, а въезд в него далеко за чертой Красноярска находится, как раз таки на левом берегу. Доедут, никуда не денутся. Но все равно, будто скребет что-то на душе.