Я пожала плечами. Именно этот случай был мне неизвестен, но известны множество других. Гус, а также трепло Микки, не знали, что скрывается под «зверской расправой». Я знала.
— Она ведь оказалась одной из немногих ваших, решившихся лечь под мужчину без брака, я прав? Конечно, прав. И ты, душа моя, никогда так не поступишь, даже зная, что с тобой подобного не случится — уж слишком много у тебя… защитников. Тебе очень хорошо вбили в голову, что нельзя, а что можно. Ты не ляжешь в постель уже из принципа, потому что считаешь, что это…
— Унизительно и грязно, — понимающе кивнула я. — Стой. Тебе что за дело?
Гус задумчиво огладил лицо несколько раз. Смотреть мне в глаза он избегал, но я опять ошиблась, полагая, что он подразумевает.
— Аттикус. Я знаю его много лет, Дайан, и мне не нравится его поведение. Его слишком много возле тебя… Не спрашивай, откуда я узнал об этом, и если хочешь, можешь не отвечать. Просто кивни, если я прав. Голова у тебя не отвалится… Ты его привлекаешь, кошечка, но он Тень.
Я постаралась ничем не выдать своего неожиданного смущения. Гус продолжал, как ни в чем не бывало:
— Да и я не последний человек в его жизни. В свое время он практически усыновил меня, чего, к счастью, все-таки не произошло.
— А что между вами произошло? — напрямик спросила я, а потом, подумав, прибавила: — И почему тебя не любит Самуэль?
— Меня никто не любит, кошечка. — Сейчас это был уже тот самый Гус, которого я успела узнать, как мне казалось, неплохо. — Сама посуди: маг-отшельник, промышляющий женскими травами, между прочим, если это дойдет вдруг до герцога, не сочти за труд посетить мою казнь. Зрелище будет, конечно, весьма так себе, но мне тебя видеть будет приятно… Я бывший Тень. Врожденный маг, искалеченный обучением. Я ни рыба ни мясо, так, нечто, меня и не жаль, если что, и в награду много не надо. Аттикус так и не смог мне простить, что я просто ушел. Я говорил, что он временами сентиментален. Считает, наверное, что я его предал, не так уж сильно он и неправ. Но мои возможности он более-менее знает, а ты для него, душа моя, темная лошадка. И Аттикусу нужно быть очень осторожным, не показывать, насколько ты ему дорога.
Я вздохнула. Огонь тихо потрескивал в очаге, разнося тепло и кошачью вонь по квартире. Надо было заняться картами. Но до этого стоило все же отвлечь Гуса от мрачных мыслей, да и самой развеяться тоже. И я, хоть мне не слишком хотелось, рассказала Гусу все от и до, включая и наш разговор у Теней. И когда я дошла до кабинета Аттикуса и того, как он меня провожал, поймала у себя на лице улыбку, а, подняв голову, с удивлением обнаружила, что Гус лыбится во весь рот.