Если капитан «Звезды Иштар» походил на каменного краба, то капитан «Любимца ветров» родился барракудой: тощий, жилистый, с узким и хищным лицом. Даже зубы у него были по-рыбьи острые и крючковатые. Хорошо хоть, он не молчал как рыба.
– Когда отплывает корабль? – спросил я.
На «Любимце ветров» мне предстояло покинуть Ликию.
– Завтра, – бросил он в ответ.
– Утром? С восходом?
«Звезда Иштар» обычно снималась с якоря на рассвете.
– Или послезавтра, – капитан остался невозмутим.
– Так завтра или послезавтра?
Капитан пожал плечами.
– Как же мне узнать день и время? Приходить утром или днем? А может, вечером?
Второе имя барракуды было Безразличие. Издевается? Запросто, кстати. Кто я? Изгнанник, полный скверны. Жив лишь по царской милости. К сожалению, царская милость не подразумевает уважительного отношения к изгнаннику других людей. Убить – не убьют, а в остальном – выкручивайся как умеешь. Не очень-то я и умею. Где вы, хитрость и мудрость? Где ты, дедушка Сизиф? Ну да, я знаю, где. Но мне бы сейчас очень пригодился твой совет.
Без тебя не уплывут, откликнулся дедушка. Капитан насмешник, но не безумец. Он не осмелится нарушить царский приказ. Велено увезти тебя из Ликии – значит, увезут. Даже если ты станешь упираться – скрутят по рукам и ногам, бросят в трюм.
Упираться? Ну уж нет! Как ни странно, Иобату я доверял. Если человек отправляет тебя на смерть, он не станет обманывать по мелочам. Поэтому я искренне надеялся, что царь выполнит мою просьбу. Боги не слышат молитв, не принимают подношений от грязного братоубийцы. Я попросил царя принести жертву, обещанную мной Охотнице много лет назад, за меня. Вряд ли чудовищный пес был посланцем Артемиды, но слово надо держать. Собираясь исполнить одну клятву, рискованно оставлять за спиной другую. Тонкой золотой пластинки в полпальца длиной – три таких я согласился взять у Главка Эфирского, отправляясь в путь – хватит на достойное жертвоприношение. Богиня останется довольна и сменит гнев на милость.