Еще на что-то надеясь, Линькова решила проверить, кто же, кроме нее, находится на яхте. Она четко помнила, что вчера пьяный Трофимов обещал ей помочь с деньгами и даже предлагал воспользоваться своим самолетом.
Виктория Львовна, с трудом припоминая, в какой именно каюте она беседовала с Трофимовым, наконец нашла ее и заглянула. К ее удивлению, Трофимов спал в той же позе, в какой она его оставила. Линькова вошла, прикрыла двери и села рядом.
Спускаться на берег без денег, без карточки, да еще ясным днем не имело смысла. Там Серега посадит ее в такую клетку, из которой ей уже точно не вырваться. Еще неизвестно, какое распоряжение отдал ему московский генерал, с которым он говорил по телефону, и что Серега обещал ему сделать. Ей просто ничего не остается, как постараться поскорее оказаться в Москве. Главное — не возвращаться в отель. И здесь помочь ей теперь мог только господин Трофимов, который, так и не сняв своего белого костюма, похрапывал на кровати. У Трофимова были деньги и даже самолет. И при благоприятном раскладе с его помощью она сможет улизнуть из-под опасной теперь опеки Сереги.
Правда, будить Трофимова Виктория Львовна опасалась. Ведь разговаривать на такие серьезные темы можно только с трезвым человеком, а Трофимов, судя по всему, все еще пребывал в алкогольной нирване. Другая женщина в этой ситуации обязательно разволновалась бы, вышла из себя, попыталась разбудить олигарха. Но только не Линькова — она держала себя в руках.
Виктория Львовна много чего пережила и повидала за свои почти пятьдесят лет. И научилась не осуждать, а объяснять поведение знакомых и незнакомых людей. Трофимова она немного знала не только по газетным статьям и телепередачам, но и по совместной работе в Госдуме. Он был человеком неглупым, думающим и, во всяком случае перед ней, всегда хотел казаться порядочным. Судя по тому, что, имея баснословные прибыли, он никак не мог выбрать себе невесту, держался всегда подчеркнуто вежливо и чуть напряженно, комплексов у него хватало. В прессу несколько раз просачивались сведения о разгульных вечеринках, которые он устраивал для своих друзей, о том, что на свой день рождения в прошлом году он даже пригласил за какой-то баснословный гонорар Брюса Уиллиса и тот, как ни удивительно, прилетел. Пусть всего на часок, но прилетел же. Все это Линькова, будучи неплохим психологом, тогда восприняла как стремление молодого богатого человека изжить все те же комплексы. И этот праздник на яхте, да и сама эта шикарная яхта, были для него скорее средством компенсации внутренней робости и неуверенности в себе. Так бывает, когда человек еще в семье недополучил чего-то очень важного. А не хватало этому еще по сравнению с ней молодому, красивому, образованному и действительно талантливому человеку простого душевного тепла и понимания. Имея такой капитал, Трофимов боялся доверять кому бы то ни было, не говоря уже о женщинах. Но ее Трофимов знал и уважал. Помочь ей здесь и сейчас было вполне в его силах. Немного зная Трофимова, Линькова почему-то была уверена в том, что тайная съемка и диск, который ей оставили, к Трофимову не имеют никакого отношения. В любом случае он не стал бы применять в отношении к ней грязные технологии.