Трофимов, очевидно, все-таки почувствовал, что он не один, и, пару раз звучно чихнув, открыл глаза.
— О, а вы здесь какими судьбами? — удивленно спросил он, привставая на кровати.
— Во-первых, доброе утро, — улыбнулась Линькова. — А во-вторых, я так понимаю, сегодняшняя ночь целиком выпала из вашей памяти…
— В смысле?
— В смысле, вы хоть знаете, где вы находитесь?
— Знаю, конечно. На своей яхте.
— А то, что вчера здесь было бурное веселье, праздник то есть, что здесь повсюду голые разукрашенные девицы и какие-то мужики во фраках и плавках разгуливали, вы помните? Музыка играла, фейерверки…
— Не, я в этом не участвовал. Точно. Я спал.
— Да, спали. Но до того ведь гуляли с этой сомнительной компанией?
— А вы что, представляете здесь, на борту моей яхты, полицию нравов?
— Да нет, я не собираюсь об этом никому рассказывать…
— Рассказывайте, ради бога! — махнул рукой Трофимов.
— Нет, господин Трофимов, я здесь совсем не из-за этого. Вы — моя последняя надежда.
— Виктория… — проскрипел Трофимов. — Не помню вашего отчества, Виктория, и вы тоже моя последняя надежда. Достаньте мне там из холодильника минералку. Очень пить хочется.
Линькова достала из холодильника бутылку минералки, попыталась было найти стакан, но Трофимов поспешно выхватил бутылку у нее из рук, открутил пробку и принялся жадно пить прямо из горла.
— Ну вот, теперь я схожу кое-куда и тогда, думаю, смогу воспринять адекватно все, что вы мне скажете.
Когда через несколько минут с мокрым еще лицом Трофимов вернулся назад, на столе было пусто. Линькова подальше от греха спрятала все бутылки с недопитым спиртным под стол. Ведь кто знает, что взбредет в голову олигарху с перепою и сколько дней он может пребывать в запое. А в том, что Трофимов пьяница запойный, Линькова не сомневалась.
— Простите, Виктория Львовна, я весь внимание, — сказал Трофимов, сделав еще несколько глотков минералки.
— Я не знаю, могу ли вам доверять, но в данный момент мне здесь просто не на кого опереться, — пожаловалась она.
— Я польщен, — поклонился Глеб Трофимов и одарил ее обворожительной, обезоруживающей улыбкой.
— В общем, я не имею права посвящать вас во все подробности, но я здесь, на Кипре, нахожусь, можно считать, подпольно. Поэтому о том, что вы меня видели, сообщать никому не стоит, — предупредила Линькова.
— Понял, — кивнул Трофимов, — и что дальше?
— Дальше — человек, который должен был отвечать за мою безопасность, как мне удалось случайно узнать, служит совсем другим людям. И мне нужно срочно улететь отсюда. Только в Москве у меня будет возможность выйти на связь с необходимыми мне людьми.