- Шей, - тихо говорю я, как в забытьи, - Шей... Ты забыл договор?
Он дергается, словно от пощечины.
- И ты не можешь его разорвать.
- А ты можешь?
Мы молчим, и я первая признаю поражение.
- Я хочу, чтобы дочь моей сестры Асании Танита излечилась от простуды.
Тварь в пленительном облике черноволосого демона кивает и исчезает. На четыре седьмицы до следующего новолуния я свободна.
Год у нас в Тионе делится на семь месяцев. Прохладный и ветреный хладень скоро сменится холодным и темным морозем, сухая пожухлая трава по утрам будет покрываться сеточкой инея, мошкара, которая и в хладень решается порой вылетать и помучить людской народец, наконец-то угомонится в заранее уготовленных теплых норках и щелях. После сухого морозя наступает теплый и влажный светень, тут никакие календари нужны – начинает рано светлеть по утрам, вот и светень пришел. После в поля и в леса возвращается мягкая, живая зелень – месяц зленник поэтому так и назван. Снова вылетает назойливая мошкара, и обрадованное лесное зверье шустро снует по лесам. Зленник сменяет пестрень, пора цветов и грибов, а потом и самый жаркий теплень. Между тепленем и хладным месяц косный, начинающийся с покосных тихих дней и завершающийся первыми холодами.
В каждом месяце семь седьмиц. Раз в четыре седьмицы наступает новолуние. Это двенадцать – тринадцать раз в год. Много это или мало?..
- Та-ася! – кричит мать, обрывая мои немудреные мысли. - Отнеси служителю Томасу хлеба!
Старенький служитель Томас Валд жил в нашей деревне, сколько я себя помню. Да и отец как-то сказал, что других служителей на его памяти не было. Домик у него был простой, небольшой хозяйство - огородик и птицы. Все остальное, необходимое для жизни, старику приносили деревенские. Установленный когда-то порядок не давал сбоев, денег старику не платили, так у нас было не принято, а вот хлебом, молоком, мясом снабжали исправно, несколько раз в год кто-нибудь из мужчин брал служителя Томаса с собой в город и покупал одежду и книги, а иногда кто-нибудь приходил помочь с ремонтом.
Старый Томас мне нравился. Человеком он был незлобивым, общительным и по-своему мудрым, так что хлеб, булочки, пироги и лепешки я всегда носила ему с удовольствием - вот уж кому не было дела до сплетен о маленькой странной Вестае, вот кто всегда улыбался мне открыто и радостно...
Почему же сейчас все изменилось? После увиденного в городе мне не хотелось идти к служителю. Впрочем, перечить матери я не стала, послушно накинула теплый плащ, завернула в салфетку и холщовый мешок угощение и вышла в холодный пасмурный хладень. Идти на самый край деревни, мимо избы Гойба Теддера. Надеюсь, я его не встречу. А, собственно, почему? Именно он и его семья, насколько я могла понять, больше всего приглянулись моим родителями. После визита к семейству Гойбов ответный визит не заставил себя ждать. Мать строго-настрого наказала Северу и Телару не баловать, братья смирно сидели за столом и бросали на Теддера грозно-ревнивые взгляды.