Я целый день, пока он был на работе, думала об этом, переживала, но в конце концов решила, что просто так не сдамся, не опущу руки. Я приготовила питательный, вкусный обед и, так как Петер не пришёл на него с работы, съела почти всё сама: мне надо поправляться, а то ему меня, поди, граблями придётся в постели искать… Недоеденное снесла на скотный двор хозяина и на ужин приготовила всё свежее. Европейские блюда, которые, по моему разумению, должен был любить муж. Крем-суп из грибов, ризотто с говядиной и овощами, греческий салат, белый соус из йогурта с зеленью, штрудель с яблоком. Придя поздно вечером и увидев всё это, Петер скривился, посмотрел на меня неодобрительно:
— Зачем столько?
— Вам не нравится? Не угодила?
— Нет, Надия, это всё очень хорошо и вкусно, ты молодец, но зачем тратить столько сил и времени? Я… дома-то не бываю… и мне не съесть столько, даже если по ложке всё попробовать.
Я поникла, поняв, что он меня обманывает. Ему не понравилось или он вообще не хочет есть ничего приготовленного мной. Я убирала нетронутую еду со стола, глотая слёзы.
Ночь муж так же, как и вчера, провёл в другой спальне. Это было просто ужасно. Я-то думала, что не может быть ничего хуже, чем оказаться в одной постели с абсолютно незнакомым, чужим человеком, а теперь вдруг поняла: оказаться там одной, отвергнутой, словно бракованная вещь, намного тяжелее. Хотя, конечно, откуда мне это было знать? Я ведь не пробовала первое, зато сполна вкусила второе.
Всю следующую неделю этот сценарий повторялся в точности, кроме одного: я готовила единственное блюдо на ужин и его же ела на обед на следующий день — пару-тройку ложек, махнув рукой на свою тощую фигуру и благое намерение понравиться мужу. Петер приходил поздно вечером, тоже не ахти как ужинал, ложился спать отдельно, а рано утром сбегал на работу. Я занялась вышиванием, делала тщательную уборку в доме каждый день, хотя там некому было пачкать, и даже как-то со скуки сходила в господский дом спросить, не нужна ли там дополнительная пара рук для помощи по хозяйству. Зря я это сделала.
На следующий день ко мне явился господин Насгулл собственной персоной, обошёл с неясной мне проверкой все помещения и удалился. А вечером с работы пораньше примчался мой муж — я даже не успела доготовить ему хашламу. Петер был зол и взвинчен, я его ещё таким не видела.
— Господин приходил сюда сегодня? — спросил он таким тоном, как будто я прячу наркотики или ворую детей на органы.
— Д-да.
— Что спрашивал?
— Ничего.
— А что делал?
— Зашёл во все комнаты и осмотрел.