Но Рустам вернулся. И принёс заключение врача из частной клиники в своём городе. Там значилось: "Рак почки второй степени". Я нахмурился ещё сильнее.
— Когда операция? Какой прогноз? Почему ты раньше не сказал?
— Я не хотел, чтобы вообще кто-то знал, и тебя прошу не распространяться.
— Но какой в этом смысл? Ты хочешь сделать им сюрприз, просто умерев, не дав даже проститься?
— Если лечение не поможет, то в какой-то момент я всё равно уже не смогу это скрывать, а устраивать панику раньше времени не хочу.
— Я никому не скажу, можешь не волноваться, это не моё дело. Но подумай хорошенько.
— Разумеется, Халиб, я постоянно думаю об этом. Даже в случае успешного лечения я вряд ли проживу больше пяти лет. Впрочем, я и так стар…
— Не говори глупости! Шестьдесят лет — это ещё вполне благополучный возраст. Так… ты решил наладить отношения со мной, чтобы снять тяжесть с души, но расскажи, что заставило тебя водрузить её туда?
— Это старая и глупая история, с которой я никак не мог примириться, но перед лицом смерти вдруг осознал, насколько это мелко… Ты ведь самый младший из моих братьев, а я — самый старший. Я должен был получить всё, абсолютно всё, что принадлежало отцу, по закону. Но он, если помнишь, решил распорядиться несколько иначе. Подарил тебе на первую свадьбу самую богатую свою вышку, которая по традиции должна была достаться мне. А когда я устроил скандал на эту тему, желая получить хотя бы извинения или компенсацию в виде такого же щедрого подарка, то в ответ услышал только насмешки и упрёки в собственной жадности. Небеспочвенные, конечно, но от этого не менее обидные. Я затаил эту обиду на долгие годы, и когда между нами исчезло связующее звено в виде отца, то вычеркнул тебя из своей жизни.
— Господи, Рустам, это же… недостойно человека твоего возраста и достатка. Тебе было пятьдесят, когда умер отец — неужели какая-то несчастная вышка стоила того, чтобы двадцать лет носить в себе обиду, которая больше вредит тебе, чем другим?
— Может быть, и глупо, — согласился Рустам, но в голосе его явно звучал сарказм. — Если бы это был единственный случай, когда отец отдал тебе предпочтение.
Вот теперь в голосе брата звучали настоящие эмоции. Похоже, он до сих пор злился на меня, и та вышка была только вершиной айсберга его обид. Однако Рустам быстро взял себя в руки и принял невозмутимый вид:
— Но, как говорится, кто старое помянет… Глупо нам с тобой теперь, на пороге… старости сводить какие-то счёты.
— Я рад, что ты готов забыть прошлое. Но теперь… объясни, зачем ты пытался выставить мою третью жену передо мной в дурном свете?