С каждым вздохом я теряю воздух, но тоже обретаю. Чувство.
Кому нужен этот воздух? Не смешите. Дышать не так важно, как дарить и принимать.
С каждым вздохом мы углубляем поцелуй и все теснее прижимаемся друг к другу.
Язык и губы Евора превращают его то в грозного захватчика, то в сладкоречивого обольстителя, то в бесстрашного исследователя. А меня топит. Растворяет в происходящем. Стону, задыхаюсь, отстраняюсь только на секунду — потому что слишком остро — и снова приникаю к нему, потому что слишком невозможно по-раздельности.
Не держи он меня крепко, уже давно сползла бы на пол, к его ногам. И мне вовсе не было бы за это стыдно. Стыд — это когда есть выбор. Или был. Поступить так или иначе. У меня же, с того момента, как я повернулась к нему, выбора не было. И хорошо — иначе я бы никогда не получила самый невероятный поцелуй в своей жизни. И самый длинный…
Мы еще долго стоим просто обнявшись.
После.
В голове вдруг лопается струна — мысль: если это поцелуй такой, что тогда будет… с остальным? Но я не высказываю ее вслух. Во-первых, потому что знаю — у меня будет возможность это проверить. Во-вторых, понимаю — не сейчас. Не потому, что “на первом свидании нельзя”. Но обрушить дамбу и окончательно утонуть я пока сама не готова.
Удивительно, что человек, для которого — мне казалось! — чувства — лишь непроходимая чащоба, понял меня. И сам сказал, отстраняясь со вздохом:
— Яд лучше употреблять малыми дозами.
— Чтобы стать потом неуязвимым, — подхватила хрипло.
Евор смотрит на меня открыто.
Изучает.
Он и раньше меня видел, но сейчас… по другому смотрит. И мне нравится. И понравилось спрашивать, откровенно флиртуя:
— Завтра повторим… фехтование?
В углу обиженно вскинулись доспехи.
Ах оставьте, живым нужнее.
— Конечно, — кивнул уверенно, — Необходимо держать себя в форме. И тебя… Чем сейчас займемся?
— Хозяйственными делами. Я отлынивала несколько дней. Но вот для вечера… у меня есть особенное предложение.
— Да? — заинтересовался. Очень. И пришлось поторопиться с продолжением.
— Мне пришло в голову кое-что про один из Ключей. Который магический фонарь: “проявленный и непроявленный, проявляющий и скрывающий”. Мы никак не могли понять, о чем эти слова. И я вдруг подумала по поводу “проявления”. Может ключ — фонарь же — при свете дня незаметен?
— И имеет смысл поискать его ночью?
— Ну да. Хотя бы там, где обозначен на плане.
— Только он странно обозначен… — протянул Евор
— … будто подвешен посреди одной из башен. Нами, кстати, совсем не исследованной, — закончила я и широко улыбнулась. — Но мы же давно не творили глупостей.