Кочерга дрожала. Моя рука дрожала, и тут я услышала шаги.
Один.
Два.
Три.
Появилась голова Олли.
К ней был приставлен пистолет, я увидела державшую его руку, запаниковала, не успела бросить кочергу, и вот они уже стояли в комнате. Женщина смотрела на меня. Я всё испортила.
– Майя, – сказала она, – где она?
– Что?
– Она.
– О чём она говорит? – спросил Олли. Его голова была повёрнута под странным углом, и на подбородке появилась капля пота.
– Я застрелю его, если ты мне не скажешь. Картина у тебя?
– Нет. Откуда она может быть у меня? О чём вы говорите?
– Я знаю, что она у тебя. Он сам мне вчера сказал.
Женщина переложила пистолет из правой руки в левую, и в это время на плите засвистел чайник. Олли подпрыгнул, и я с силой ударила женщину по руке кочергой, выбив пистолет. Он описал в воздухе дугу и упал на пол.
– Отлично! – крикнул Олли, падая на пол и хватая пистолет, и не успели мы опомниться, как женщина выбежала за дверь.
Бум!
Олли выстрелил, со стены над дверью отлетел кусок штукатурки, а парадная дверь с грохотом захлопнулась.
В комнате воцарилась тишина. Чайник свистел, не смолкая. Я наконец-то перевела дух.
Нам каким-то чудом удалось не застрелить сержанта Льюиса, когда он появился несколько секунд спустя. Он взял пистолет, извлёк пули и убрал пистолет в карман висевшей у двери куртки.
– Начальство решило отправить меня сюда, – сказал он, грея руки над горелкой. – Тот ваш парень сбежал, поэтому я так быстро добрался.
– Питер Ромеро?
– Да. Машина, которая везла его в Лондон, перевернулась на льду, и ему удалось сбежать.
– Где произошла авария? – спросила я.
– Примерно в десяти милях отсюда.
Я сделала глубокий вдох и медленно выпустила воздух, пытаясь унять дрожь.
– Она могла тебя застрелить, – сказала я Олли.
– У тебя здорово получилось с кочергой, – ответил он, но его лицо было совершенно белым.
– Простите, что не приехал раньше, – сказал сержант Льюис. – Я чувствую себя ужасно виноватым перед вами.
– Мы могли бы просто спрятаться в кладовке и ждать, пока всё кончится.
– Я пообещала тёте накормить лошадей.
– Ну конечно, – простонал Олли. – Я хотел сделать это до темноты, но тут появилась та женщина.
Сержант вздохнул и потёр руки.
– Давайте сделаем это прямо сейчас. Ты, Майя, оставайся в доме. Двери запри. Мы с Олли покормим лошадей. Потом мы постучим четыре раза, хорошо? Пока не услышишь именно такой стук, не отпирай.
Я смотрела, как они вышли за дверь – тёмные силуэты на фоне тёмно-синего неба. Откуда ни возьмись упала одинокая снежинка, легла мне на руку и растаяла. Я перевела взгляд на гору, но ничего не заметила. Никакого света, никаких людей. На улице было ужасно холодно.