Ангел…
Мужской туалет, жадные поцелуи на шее, она засасывает кожу, оставляет следы, метит меня.
Я хочу секса, я дико хочу Машке вставить. Но нельзя.
Машка спускается ниже, садится на унитаз. Облизывается, готовая отсосать.
Я почти ничего не вижу, хватаюсь рукой за перегородку кабинки, достаю член… Меня бьют сумочкой. У Машки подделка, но бляшка Дольчи Кабана, как кастет у Костяна, тяжёлая и оставляет на моём лице вмятину.
Куда-то иду, гремит кастет на моём пальце об стену.
Холодно жесть! Члену холодно.
— Спрячь, мудило! — орёт откуда-то Мирон.
Это я со спущенными штанами на улицу вышел. Он кулаком запихивает мой несчастный член в штаны и закрывает ширинку вместе с лобковыми волосами. Я ору во всю пасть, умоляю пощадить, ссылаюсь, что Гелику ещё пригодится.
Меня пытается успокоить чей-то ботинок. Воинственно сжимаю кастет и бью ближайшую морду.
— Это носороги!
— Я тебе сейчас глаза местами поменяю! — Кричу зверем и кидаюсь в драку….
Где все?
Иду, пошатываясь, по парку в сторону дома. Мирон твёрже стоит на ногах, глотает пиво. Ржут наши пацаны, и я тоже ржу, не понимаю что смешного, так, за компанию.
Всё вокруг вертится. Аптека. Улица. Фонарь. Знакомая дверь. Унитаз. Холодный душ.
Полотенце на бёдра… Лоб — стиральная машина.
Выхожу в коридор. Мирон падает перед моей матерью на колени. Я подхожу к родной матушке на четвереньках, теряя полотенце по дороги. Она бьёт нас мокрой тряпкой, но мы с Мироном ухватив её лодыжки целуем её тапки.
— Родная, — перекрикиваю я её ругань, — Мамочка, прости!
— Простите нас! — вторит Мирон.
Постель… Ноги Мирона у моей щеки.
Палец распух в кастете, боль невыносимая.
***
— Вот, что значит, ноги женщине ночью поцеловать, — работает напильником Мирон, освобождая мой багрово-синий палец.
За окном раннее утро. Солнечно. Лучи скользят по подоконнику и освещают стол. На нём три закуски, пирожки и чай крепкий, две маленькие стопки любимой маминой настойки из брусники. Это нам, чтобы опохмелиться.
— Реально. Буду Гелику по ночам ножки целовать, — болезненно усмехаюсь, прикладывая влажное полотенце к голове. — Я вчера с Машкой в туалете…
Мирон перестаёт пилить и начинает ржать, закидывая голову назад.
— Что? Она мне засосов наставляла.
Не дождавшись ответа, выхватываю у Мирона напильник и продолжаю спиливать проклятый кастет.
— Ты в общем с ней в кабинку ушёл. Я решил тебя спасти. В общем она уселась на унитаз, чтобы у тебя отсосать, а ты ссать хотел.
— Что?!!! — я в ужасе смотрю на него.
Он не может успокоиться, стягивает со стола пирожок.
— Кирюха, ты, пиздец, подонок!!! Она этого никогда не забудет.