Эйрис кивнул, улыбнувшись. Он всегда находил фанатичную любовь товарища к порядку забавной.
— Давай грузи свою малышку в их машину, — он кивнул в сторону припаркованного внедорожника. — А я тут все приберу.
Эйрис хотел было возразить, но услышал возню в салоне кроссовера. Обогнул авто и рывком дёрнул на себя помятую дверь. Металл со скрежетом поддался, и через несколько секунд ему в руки выпала обессиленная девушка. Эйрис подхватил ее, заметив, как она дрожит. Слезы текли ручьями по ее щекам, и он еще раз пожалел о том, что имеет только две руки. Одной он поддерживал Алису за спину, а ладонью другой охватывал ее под коленями. Сейчас бы третью руку, чтобы вытереть ее слезы. Он мог бы сделать это губами, но не решился. Сейчас не время для таких утешений. Коротко кивнув Марку, мужчина поспешил к внедорожнику. Усадил девушку на переднее сиденье, тут же застегивая ремень безопасности. И, устроившись за рулем, потянулся к спутнице. Но тут же остановился — его ладони были в крови.
— Испугалась? — задал он риторический вопрос, опустив неугомонные ладони на руль.
— Я думала, что ты бросишь меня там… — прошептала она чуть слышно. — Они за мной пришли, я это почувствовала.
— Как я могу тебя бросить? — Эйрис заставил себя улыбнуться. — Разве ты забыла? Я твой крестный фей.
81
Сайриаль. Внутренние Круги
Антуанетта лениво перебирала документы на столе. Уже который час она сидела над ними и, как никогда, понимала смысл человеческого выражения «мозг закипел». Как Рилан только справлялся со всем этим? А она еще надувала губы, когда он, ссылаясь на усталость, валился на кровать и засыпал. Сон для правителей демонов вообще был роскошью, но при этом и необходимостью, чтобы перезагрузить сознание. Как же ей не хватало любимого мужчины! Его надёжного плеча и крепких рук. Спокойствия и рассудительности. Словно кто-то вырвал из ее груди кусок и оставил там незатягивающуюся дыру. Ее не заполнить, не срастить края. Подобно огромной ране, боль утраты кровоточила, ныла, зудела. Грозила затянуть в свои глубины все сознание женщины, чтобы утопить в чёрной безысходности. И дело вовсе не в том, что в отсутствие князя Антуанетта была вынуждена взять на себя его обязанности. Ее душил сам факт, что возлюбленный может быть мёртв, что она, возможно, никогда не увидит его улыбку, не услышит голос, не заглянет в глаза. Не прижмётся к широкой груди, чувствуя его тепло и защиту. Только обязательства спасали ее от безмерной тоски по нему. По его рукам, по его губам. Но стоило лишь вспомнить Саэля и его горячий шёпот, как она тотчас чувствовала себя грязной. Прикосновения врага своего мужчины не стереть подручными средствами, не убрать магией. И даже оправдания, что она уступила недругу ради своего любимого, ради помощи, чтобы вернуть его, не помогали. Только если Рилан вернётся и простит ее, только тогда она очистится. Но если они найдут его тело, если убедятся, что он все-таки погиб, Антуанетта останется грязной, опороченной навечно, до конца своей бесконечной жизни. И неважно, что о ее падении знают только четверо. Антуанетта была одной из этих четверых, она знала, и это главное.