Я не простила Вилиру. Но не могла не думать о ее судьбе. У меня, как выяснилось, не было настоящих подруг. К остальным фрейлинам я теперь присматривалась настороженно, хоть и старалась не выказывать недоверия открыто. Просто стала меньше обсуждать с ними важные темы. Наряды, прекрасные кавалеры, прочитанные книги…
Мою камеристку Вейри так и не отыскали. Считали, что она ударилась в бега. Но я слышала, как папа однажды сказал маме, что пруды в королевском саду давно пора высушить — слишком темна в них вода. Мне тоже казалось, что Вейри мертва.
Но после возвращения были и чудесные моменты. В столице мы с Тилем и Лансом оказались только через неделю, в сопровождении приехавших за мной королевских гвардейцев. С ними прибыли несколько человек из свиты линезского принца. Тиль уже полностью восстановился, даже тренировался по утрам с Лансом или Версом. Когда я, наконец, увидела родителей и брата, была просто счастлива.
Как выяснилось, все это время папа поддерживал связь с Линезом при помощи магической почты. Король Вигнар знал о том, что случилось с его сыном… от фей, которые внезапно появились одним прекрасным днем в королевском дворце. Они преподнесли его величеству склянку с волшебной водой и благословили, прибавив, что его сын показал себя настоящим героем… А после отбыли без дальнейших объяснений. И Линез едва не лишился правителя куда раньше срока, установленного придворным лекарем. Разумеется, папе пришлось все рассказать, объяснить, успокоить. Вскоре королю Вигнару стало лучше. Он даже не слишком гневался на Тиля… но запретил ему возвращаться раньше зимнего бала. Мол, всегда пропускали, сколько можно обижать соседей…
И Тиль остался в Рольвене. Вот только на Зимнем балу до сих пор не появился. Гостей все объявляли и объявляли, но имени Тиля все не звучало. Я стояла у колонны в компании не очень довольных этим обстоятельством нескольких фрейлин. Эрвину пришлось приветствовать гостей вместе с родителями, а мне вот удалось ускользнуть. Я тоже приветствовала, если меня все же замечали. Улыбалась, желала хорошего праздника и говорила еще какие-то приличествующие обстоятельствам вещи. Даже с Дегортом Берлитом полюбезничала через силу, когда он подошел выразить свое восхищение.
— Признаться, я уже начал беспокоиться, не найдя вас рядом с вашими отцом и матушкой, — послышалось сбоку. Я едва не подскочила на месте. Фрейлины приветствовали появившегося неизвестно откуда линезского принца. Удивительно красивый, в темно-зеленом костюме с вышивкой на рукавах. Переплетающиеся языки черно-золотого пламени. Ворот белой рубахи и шейный платок, тоже расшитый золотом… Вот прямо как загодя готовился. Я осознала, что уже несколько мгновений просто пялюсь на линезца, не пытаясь ответить.