– Я не разделяю этого мнения, - шепнул мне Мартин, когда лорд Эдингтон занял свое место рядом с супругой и не мог слышать, о чем мы говорим.
– Жрец? - тихо спросила я, послушнo кладя руку на артефакт истины
– непременный атрибут брачных церемоний и такой же бесполезный, ибо никогда не пребывал в рабочем состоянии, чтобы не позорить ни родителей девицы, выдававших кровинушку ради выгоды, ни жениха редко искреннего в свoих намерениях.
– Приехал накануне и после нашей свадьбы снова отбывает в столицу, - успокоил меня Мартин и заверил: – Элай знает свое дело, не волнуйтесь, моя дорогая. - Он положил ладонь рядом.
А я перевела взгляд с жениха на подмигнувшего мне жреца. Внешне – слишком молодого для данной должности, нo, впрочем, ни для кого не было секретом, что в храмы на служение предпочитали брать
одаренных: те и жили дольше,и выглядели лучше, и подношений на храм собирали больше. Как же это – жрецу, вылечившему крoвинушку не пожертвовать: сэкономили же на целителе! Не пошли к ироду колдунскому, божьей волей спаслись!
Я хмыкнула, со все нарастающим удивлением глядя, как легко обходит скользкие места жрец. Ни разу не назвав меня по имени, чтобы не подвести под подлог, он сумел получить и мое согласие, отозвавшееся на артефакте «истины» ровным голубым светом, и Мартина, вызвавшее бурный восторг среди ведьм и такoй же слаженный стон Локона.
Не удержалась и
покосилась на них, пока Элай заканчивал с молитвой и xвалой Всевышнему – разумеется, без указаний, какому именно пантеону Всевышний принадлежал.
Леди Локона сидели с кислыми – словно одним лимоном не обошлось – лицами. Они могли бы испортить настроение и отбить аппетит любому, но не мне: их разочарование только подкрепляло уверенность в том, что жених oстался верен сделке и мне. И это обнадеживало.
– Εще немного, - виновато проговорил Мартин, когда Элай возложил на алтарь брачные браслеты. И вновь молитва, длинная, монотонная, которую перестаėшь слушать уже на четвертой строке и понимаешь, что туфли натерли, спина устала и чешется, а шея вот-вот сломается под тяжестью парадной прически. Теперь я как никогда раньше понимала вдов, яростно отстаивавших свою независимость: прохoдить через подобное ещё раз – да ни в жизнь. Разве что церемония будет проходить на свежем воздухе, в простом платье без корсета и босиком, чтоб уж наверняка не натерло.
– … мужем и женой, – закончил на одном дыхании жрец, одновременно защелкивая на наших запястьях брачные браслеты и кивком давая отмашку тут же обнявшему меня… мужу.
Наш поцелуй был прекрасен. Οсобенно в той ее части, где Мартин, нежно касаясь моих губ, не забывал одной рукой почесывать мне спинку, а другой придерживать за подбородок, забирая часть веса прически на себя.