— Убью, сука! Это моя Еля! Моя!
Я не чувствую боли, не чувствую страха, но испуганный вскрик из глубины квартиры, как разряд тока. Он парализует, заставляет опустить руки и сжатые кулаки.
— Максим!
— Еля!
Имя едва срывается с моих губ, и, словно в наказание за то, что просто посмел его произнести, голова взрывается, унося меня в гудящую темноту.
— Глупый мальчишка… Какой же ты глупый мальчишка…
Голос. Самый лучший голос во всей вселенной. Он звучит все громче, набирает силу и пробивается через звон и гудение, от которых нигде не спрятаться. Я чувствую как дрожат ее пальцы, чувствую обжигающие слезы, падающие мне на лицо и разбитые губы, чувствую каждое ее прикосновение, и плыву к ним, но меня утягивает на дно после любой попытки пошевелиться или хотя бы что-то сказать.
— Ш-ш-ш… Безголовый…
— Еля…
— Молчи, глупый.
— Еля… Я тебя не отдам… никому… не плачь, Еля…
Только она плачет сильнее, дует, когда я морщусь на щиплющее прикосновение чего-то обжигающе-холодного, и все повторяет свое баюкающее:
— Ш-ш-ш… Потерпи немного… ш-ш-ш…
— Еля, не надо… Не соглашайся, Еля… пожалуйста…
— Поспи.
— Нет.
Голову туманит, я цепляюсь за ускользающие проблески сознания, пытаюсь выплыть, но гудение все же утягивает меня в свои глубины, глушит, застилает собой все звуки.
Щелк. Все тело — сгусток ноющей боли, а в голове его эпицентр. Она трещит и раскалывается, пока я поворачиваю ее, чтобы узнать, что так приятно щекочет мне шею. Еля. Губы касаются ее волос. Щелк.
Новая секунда реальности, за которую успеваю нащупать ее ладонь, лежащую у меня на груди. Щелк.
В ноздри пробирается аромат кофе. Такой манящий и безумно будоражащий, что я кое-как разлепляю глаза и умудряюсь подняться, балансируя на тонкой грани между этим запахом и новым полетом в бессознанку. Ели нет в комнате, она там, на кухне, где варится кофе. Делаю шаг, второй, качаясь из стороны в сторону и опираясь ладонями о стену. Голову ведёт и кружит, но я упорно переставляю ноги, продвигаясь в сторону кухни со скоростью амёбы. Да я и сам сейчас амеба.
— Ты куда встал!? Быстро пошли в постель!
Морщусь от слишком громкого голоса и того, что через мгновение снова оказываюсь в кровати.
— Еля…
— Лежи. Попробуешь ещё раз встать, оторву ноги!
— На руках доползу. К тебе доползу.
— Глупый мальчишка. И что с тобой таким делать? Хочешь пить?
— Очень.
— Лежи, сейчас принесу.
Делаю два глотка и мычу — к горлу подступает тошнотворный комок и застывает где-то на полпути. Еля убирает стакан, подбивает подушки, а я улыбаюсь ее угрозам поотрывать мне конечности. Щелк.