В этот раз он целовал нежно, слегка касаясь влажными губами моих губ, щёк, шеи… Было странно, но от его ласки теперь мне захотелось рыдать. И я изо всех сил старалась сдерживать себя, чтобы не проронить случайного всхлипа.
Раздался звонок его сотового телефона. Он оставил меня ненадолго, чтобы ответить.
- Алло… Да… Хорошо.
Разговор получился коротким, и, убрав телефон обратно в карман, он вернулся ко мне, обняв одной рукой за талию, а другой осторожно взяв за подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть в его глаза. В его такие красивые и одновременно холодные серые глаза.
- Мы поступим так. Сейчас ты поедешь домой. И подумаешь. - строго произносил он короткие фразы, - У меня завтра только четвёртая пара. После неё я буду ждать тебя в своей аудитории. Если ты не придёшь, значит, мы сделаем вид, что ничего не было, и забудем об этом. Но если ты придёшь… - не убирая руку с моего подбородка, он нежно провёл большим пальцем по моей щеке, и его взгляд внезапно потемнел, - Знай, если ты придёшь… то потом, если позже ты передумаешь, я могу уже не отпустить тебя. Поэтому, хорошо подумай, Рая.
Его строгий властный голос странным образом успокоил мою тихую истерику, и я смогла свободно вздохнуть.
- Хорошо, - произнесла в ответ.
- Марк уже внизу, он отвезёт тебя. Я провожу, - сообщил он, выпуская меня из своих рук.
Мы вернулись к лифту. Он помог мне одеться, и сам накинул короткое чёрное пальто, заставляя меня в очередной раз залюбоваться им.
Когда лифт приехал, мы вошли внутрь, встав у противоположных стен, лицами друг к другу. Нажав клавишу на панели, Владимир Александрович отправил кабину вниз, и во время спуска мы оба не проронили ни слова. И от этой неестественной тишины, свинцовая тяжесть давила на мою грудь.
Когда двери открылись, он учтиво пропустил меня вперёд и проводил до уже знакомой чёрной машины, стоящей неподалёку. Марк стоял тут же, опираясь на её капот и сложив руки крест-накрест на своей груди.
Его насмешливый взгляд мне сразу не понравился.
- Цела, Рая? - с наглой ухмылкой поинтересовался он, изображая заботу, а после перевел взгляд на моего преподавателя, - Что-то вы быстро!
- Марк, заткнись, - грубо ответил Владимир Александрович, бросив на своего друга тяжёлый взгляд, от которого даже мне стало не по себе.
- Ладно, ладно, молчу! - тут же согласился он, продолжая при этом ухмыляться. Да ещё и сделал жест рукой, будто закрывает себе рот на молнию.
Вот же неприятный тип. И, получается, он в курсе о предпочтениях своего друга? Мне стало как-то очень неприятно, и захотелось поскорее попасть домой, чтобы только не испытывать этот дискомфорт.