– Вы ведь родились на юге Франции? – резко меняя тему, спросил он. Я заметила, как де ла Марш тревожно заерзал на кресле.
– Нет, сир, в Италии, но меня рано увезли во Францию, поскольку мой кузен Обер взялся воспитать меня после смерти отца, – невинная, как овечка, донна Анна смотрела на него небесным взором своих серо-голубых глаз.
– На юге Франции много лет процветает ересь, войны велись и ведутся даже сейчас. Как вы относитесь к альбигойцам, донна?
– Я к ним не отношусь, – я сделала нетерпеливый жест. – Сир, я католичка, в нашей семье никто не был связан с какой бы то ни было ересью.
Кажется, короля мой ответ удовлетворил. Он больше не возвращался к подобным вопросам и стал расспрашивать меня об Италии. Я с удовольствием рассказала про Неаполь, начиная с описания самого города и заканчивая особо произведшим на меня впечатление собором, где хранилась кровь святого Януария. Людовик сказал, что слышал от своего брата, что донна занимается благотворительностью. Донна Анна смиренно ответила, что то, что она помогает нескольким семьям, нельзя назвать благотворительностью и заботой о ближнем. Она лишь пытается сделать хоть кого-то более счастливым, и если Богу было угодно обеспечить ее всем, то она благодарна ему за это: у нее есть чем поделиться с людьми.
Сама я не совсем одобряла благотворительную расточительность донны, которой меня заставлял заниматься Герцог. Даже здесь, на Кипре, по вечерам у ворот собирались стаи нищих и попрошаек, и повар раздавал им еду, а донне приходилось подавать на пропитание направо и налево. Но в тот момент слова слетели с моих губ, будто ждали там своего часа. Королю скромность донны пришлась по вкусу, я заметила легкую улыбку, скользнувшую по его губам.
Когда мы шли домой, я спросила де ла Марша, как он думает, почему король вызвал меня и задавал такие вопросы. Де ла Марш ответил:
– Скажу вам чистосердечно, донна, как думаю, но могу ошибаться. Несомненно, некто из влиятельных особ недоволен вашим присутствием на Кипре. Кому-то сильно не по душе то, что вам уделяется столько внимания в городских сплетнях. Будьте осторожны.
Было очень жарко, и когда я наконец вошла в полумрак дома, прижалась к прохладной стене с облегчением. Катя сидела в кабинете, она заложила закладку в книгу, которую читала, и я рассказала про визит к королю.
Она ждала меня одна: Вадик пропадал в компании графини Артуасской, которая разгоняла скуку поклонением Уилфрида. Нам с Катей Вадик казался шутом, которого графиня держала при себе специально, чтобы позабавиться. Вадик действительно вел себя странно, полностью посвятив себя служению этой Даме. Не то, чтобы графиня была некрасива… но все же мы решили, что главным побуждением к подобному поведению является не красота графини, а желание Вадика во всем следовать пресловутым рыцарским кодексам.