6) Один К-ский губернский землемер, человек семейный, кощунствовал почти каждый раз в кругу своих друзей, а в церкви не бывал более двадцати лет. Однажды зимой он возвращался из уезда. Ночью застигла его метель, и извозчик сбился с дороги. Была опасность блуждать в поле безвыходно. Извозчик, как истинный христианин, с теплой верой обратился к угоднику Божию святителю Николаю чудотворцу, как известному помощнику в крайних опасностях и бедах, постигающих человека: он стал вслух призывать угодника. Землемер с гневом закричал на него, понуждая его скорее отыскивать дорогу, а имя угодника Николая извратил презрительно. Молитва извозчика, однако, не осталась напрасной: дорогу он тотчас нашел. Но что же постигло неверующего и ругателя? Вдруг у него начал толстеть язык! Доезжают до города, и дерзкий язык до того наконец распух, что вышел вон ниже челюсти: нельзя было не только говорить, но и дышать свободно.
Приглашены были для помощи многие врачи, но их поразило чрезвычайно быстрое развитие болезни, очень редко встречающейся, что затрудняло употребление верных средств против нее.
Семейные больного решили прибегнуть к Божией помощи — пригласили в дом священника с иконами и совершили молебствие. Язык кощунника, не от пособий медицинских, начал опадать и наконец пришел в прежнее состояние. Но и такое чудесное наказание не вразумило вольнодумца. Впоследствии он снова и еще сильнее начал кощунствовать, и что же? Снова был поражен той же болезнью, от которой и умер («Домаш. наст, пастыря», т. 3, стр. 417).
7) В сороковых годах во время настоятельства в Пинской Рождество-Богородицкой общежительной пустыни Курской епархии игумена Филарета, старца строгой подвижнической жизни, духовно обновившего эту пустынь и насадившего в ней высокое подвижничество, проживал там отставной гвардейский полковник Милонов. Жил он простым послушником, иночества не принимал; был, говорят, тайно пострижен, явно же пребывал в прежнем своем звании и отличался строго подвижнической жизнью. Был постник и молитвенник, каких мало. По собственному его признанию, в молодости был он вполне неверующим человеком и, служа в гвардии в Петербурге, отличался в кругу товарищей разнузданностью нравов; все святое ему было нипочем: он кощунствовал над святыней, смеялся над всяким выражением христианского благочестия, отрицал самую веру в Бога и вечную будущность человека.
По обычаю молодежи того времени любил кутежи и разврат, и напрасно старалась вразумить его старушка-мать остепениться и сделаться христианином не по одному только имени. Не слушал он мать, а та молилась за него усердно, ибо была женщина глубоко верующая и благочестивая. И вот, верно, ее молитва дошла к Богу: дивный Промысел Божий коснулся закоснелого сердца удалого полковника Милонова, коснулся тогда, когда он этого вовсе не ждал и нужды в этом не сознавал.