— Вы меня недооцениваете, лорд Кубков, — прорычала Лейтенант. Мне не нужно было видеть ее, чтобы понять по тону, что она скалилась. Молодец. Она была во главе армии. Зачем ей давать дураку, как Кавариэль, заманить ее в брак?
Мои щеки пылали. Я врала себе. Разве я не покраснела, дрожа, впервые увидев Кавариэля, как сделала и моя сестра? Но теперь я знала лучше. Я не буду больше верить внешности.
— Тебе не нравится наша хорошая традиция? — прямо спросил Кавариэль.
Напряжение собралось в воздухе. Что она скажет? Даже я видела, что их союз с Двором Кубков был непрочным. Если она не так ответит, они не получат войну. Может, я могла как-то словом привести к расколу между ними.
Я села, кашляя. Думай, Элли, думай!
— Она жива, — прорычал Верекс, глядя на меня. Он был рад.
— Ты ее понесешь, лейтенант, — Кавариэль махнул на меня. Его голос был наглым. Если бы я видела его лицо, я плюнула бы в него. — Неси ее в Зал. Я посмотрю на твою армию с высшим лордом Верексом. Накрой клетку тканью, когда придешь туда.
Я едва успела заметить лицо Лейтенанта. Ее рукав был из толстой кожи с кружевом, похожим на высохшую кровь. Она несла клетку низко, и та задевала ее ногу в кожаных штанах, пока женщина шагала вперед.
— Тысяча — не такая и большая армия, — сказала я. Лучше ее разозлить. Тогда я придумаю, как направить злость на Двор Кубков.
Она сплюнула в сторону, почти попала по клетке.
— Ты ничего не знаешь, зачарованная смертная. Тысяча — большая армия в Фейвальде. Тут нас не так много. Вряд ли всех нас соберется на десять тысяч. Конечно, есть големы, но они не сражаются.
— Почему? — спросила я.
— Только фейри без чести направят бездумное орудие против врагов. Мы убиваем своими руками. В чем радость победы, если ты не видел боль в глазах врагов?
— О, да, я вижу проблему, — сухо сказала я.
Она молчала, и я попробовала снова:
— Почему Кавариэль думает, что вас можно обманом выдать замуж? Вы известны глупостью?
Клетка задрожала. Ой. Я, похоже, перегнула палку.
— Радуйся, что мой долг — защищать тебя, иначе даже клетка не помешала бы мне раздавить тебя.
— Он сказал, что думал, что тебя можно обмануть.
— Ты ничего не знаешь, смертная. Все браки фейри начинаются с того, что один заманивает другого обманом. Как еще убедить кого-то отдать свободу? Конечно, некоторые фейри позволяют обман. Но я осторожна. Я никому не дам поймать мою ладонь при падении, чтобы случайно не дать свою руку в браке. Я стараюсь не говорить так, чтобы слова приняли как клятву.
— Так точно неудобно жить, — отметила я.
Она фыркнула.
— Честно говоря, лучше бы они оставили меня в покое. Я предпочитаю жизнь при Пире — хорошая еда, большой костер, спальный мешок и кровавый бой. Но, скажи, разве смертные в твоем мире не заманивают в брак обманом?