— А ну, поворотись-ка, сынку, — подбоченился Олейник. — Экий ты загорелый стал!
— Тропики! — развел руками Вальцев. — Февраль на улице, а в Гаване плюс двадцать семь! Море — плюс двадцать пять!
— Накупался? — улыбнулась Марина.
— Еще как! Местные ежатся — холодно им, а нам — самое то!
В раскрытую дверь заглянул дежурный сержант с набитой авоськой, и встал по стойке «смирно»:
— Товарищ полковник, только «три звездочки»! А пирожки с капустой и с мясом. Горячие!
— Благодарю за службу, товарищ старший сержант! — зарокотал Василий Филиппович.
Если бы бравый дежурный грянул: «Служу Советскому Союзу!», Исаева не удивилась бы, но сержанту хватило ума смолчать и тихонько прикрыть дверь за собой.
— Приступим! — потер ладони Олейник.
На большом столе для заседаний стоял подносик под Хохлому — с непременным графином и набором стаканов. Славин живо расставил четыре граненых, глянул на Марину, ухмыльнулся, и добавил пятый. Откупорил бутылочку армянского, плеснул на полтора пальца, выложил пирожки…
— Ну, за возвращение! — поднял свой сосуд Иванов.
Стаканы сошлись с глухим стеклянным перестуком. Пригубив коньячок, девушка вцепилась зубами в теплый бок пирожка.
— Не стоит записывать операцию «Интеграл» в неудачи, — энергично высказался Борис Семенович, хватая закуску. — Пару месяцев президент Штатов все равно следовал рекомендациям Михи, да и сейчас, когда раскручивается предвыборная кампания, вряд ли он откажется от них. Иначе собьется с темпа! Хотя… Нам, в принципе, не важно, кто въедет в Белый дом — Форд или Картер. Лишь бы не Рейган!
— Да нет, я понимаю… — затянул Вальцев. — Жалко, просто. Нам бы годик продержаться…
— Да пятилетку простоять! — хохотнул Олейник. — Ничего, Максим, мы свое возьмем!
Отворилась дверь, и в комнату боязливо заглянул дежурный.
— Товарищ полковник… — воззвал он с запинкой. — Тут одна гражданочка… Заявляет, что… э-э… шпионка.
— О, как! — удивился Олейник. — Ну, давай ее сюда.
— Есть!
Сержант скрылся, и тут же порог переступила молодая женщина, чуть за тридцать, не красавица, но стройная и миловидная. В ее быстрых и четких движениях угадывалась давняя дружба со спортом, а в простой с виду одежде чувствовался хороший вкус.
Оглядев присутствующих, «шпионка» обратилась к Василию Филипповичу — он единственный щеголял в мундире:
— Здравствуйте. Я хочу сделать заявление.
Марина потерла щеку, чтобы скрыть усмешку — неожиданная гостья блестяще имитировала спокойствие, но вот голос ее просто звенел от волнения.
— Мы вас внимательно слушаем, — прогудел Олейник, взглянув на стакан в своей руке с легким недоумением — дескать, а это откуда?