– Заодно сама поешь, – продолжила Лапка, крутанувшись вокруг себя. – Тоже небось кушать хочешь. Вон как щеки ввалились.
– Прямо-таки! – с моих губ слетел смешок. – Ты права, я не прочь перекусить. Но потерплю до утра. Поэтому сходи сама.
Любимица нервно дернула хвостом и снова взялась выхаживать по столу.
– Скучать не будешь? – с издевкой спросила она. – На вер-рную смерть же отпр-равляешь.
Я не сразу сообразила, к чему она клонит, а когда поняла ход мыслей, захихикала. Ей бы в театр!
– Все давно спят. Питомец лорда Всезнайки в том числе. Так что иди и набивай желудок.
– Как же! Этот неделями напр-ролет может не спать, – проворчал изумрудный комок и вновь уселся на книгу.
Очевидно, с работой на сегодня покончено. Лапка не даст и страницы больше прочесть. Осознав это, я с тяжелым вздохом откинулась на спинку кресла и всецело сосредоточилась на ней:
– Не думала, что ты боишься собак. Пусть даже таких больших, как Кайло. Помнится, месяц назад ты чуть до сердечного приступа не довела местного мастифа, гоняя от скуки его по двору. Конечно, Ральф значительно уступает по размерам герцогскому питомцу, но все же…
– Так это свой. Да и не боюсь я их. Только какой же Кайло песик?
– Тебе известно, кто он такой? – удивленно спросила я и заинтригованно подалась вперед.
– А тебе нет? – любимица нервно забарабанила хвостом по столу. – Он бар-ргест.
– Это кто еще такой?
– Кто-то вр-роде адской гончей, только намного сильнее и выносливее. Были выведены гоблинами специально для…
Лапка остановилась на самом интересном месте, чем еще больше подогрела мое любопытство:
– Для кого?!
На пушистой мордочке появилось подобие улыбки. Крутанувшись, она протянула:
– Р-расскажу больше, только если пр-ринесешь поесть.
– Вымогательница! – фыркнула я и резво вскочила из-за стола. – Так уж и быть, принесу. Но если обманула, пеняй на себя. Будешь месяц на овсянке сидеть!
– Фу-у! – изумрудная шерстка подернулась на спине любимицы. – Какая гадость эта ваша овсяная каша. Хуже отр-равы. Напугать бы до икоты того, кто ее пр-ридумал? Иди скор-рее, а то у меня вот-вот завор-рот кишок случится.
Я накинула на плечи шаль и направилась прочь из комнаты. Прокравшись незаметно на кухню, включила свет и с трудом сдержала крик, едва увидела опекуна. Он сидел на стуле, прислонившись спиной к остывающей печи. Ноги вытянуты, руки сложены на груди. Ранее золотистые глаза походили сейчас на осколки янтаря.
Лорд Всезнайка наблюдал за мной. Однако даже по прошествии нескольких минут, на протяжении которых мы не сводили друг с друга взглядов, мужчина не произнес ни слова.