Лаконец хорошо знал жизнь в стенах казармы, тренировки на палестре, даже учебные бои, а вот весь остальной мир теперь приходится открывать для себя и приспосабливаться, что бы выжить.
Отец ведь, даже на охоту его не брал, а теперь Калос чувствовал себя волчонком в чужой стае, который должен быть злым, дерзким, что бы не задавили. Гордо вздёргивая подбородок, он старался смотреть свысока, что бы не заметили, как он растерян и неопытен. Калос боялся, что узнав его настоящего, Маржик просто выкинет его, вместо того, что бы возиться с мальчишкой. Поэтому именно он бежал трусцой впереди отряда, ведя всю стаю на север.
Чёрный медведь зарычал, встал на задние лапы, преграждая путь…
— Алале! — раздался боевой крик из упрямых губ Калоса, он выхватив меч, бросился на зверя.
Юноша о медведях только слышал, а вот живьём увидел впервые. Сверкнул короткий лаконский меч. Зверь зарычал, его рык из разинутой пасти, оскаленной великолепными желтоватыми клыками, способными перекусить кость, оглушал. Лапа с огромными смертоносными чёрными когтями достала смелого и глупого мальчишку.
Калос был тренирован, быстр, изворотлив… В последний момент он увернулся, и удар медведя прошёлся по касательной по уху. Но и этого хватило, что бы мальчишка отлетел от зверя на приличное расстояние. Медведь рванулся к добыче. Калос не сопротивляясь распростёрся на траве полностью потеряв связь с реальностью.
Барзан, бежавший за мальчишкой селедом, в мгновение ока оказался на дереве, где зверь его не смог бы достать, и из лука отгонял медведя от бесчувственной жертвы. Это только распаляло зверя. Фригиец пускал сразу по три стрелы, не давая медведю приблизится. Убить зверя он не мог, на стрелах были только лёгкие наконечники на птицу, поэтому в самого медведя лучник не стрелял, боясь того ещё больше разозлить.
Вовремя подоспевшие, Маржик и Суса, сразу схватились за дротики, и закружили вокруг зверя.
Калос стал приходить в себя. Ухо, получившее весь удар, болело. Хорошо, что кожаный шлем защитил голову от страшных когтей.
Ему было стыдно, но не перед сидящим на дереве фригийцем, а перед Маржиком и Скусой, взрослыми, умелыми воинами, исправляющими его ошибку. Калос, подхватив выпавший меч, рванул к медведю.
— Куда, кинайдос… — цыкнул на него Барзан с дерева, — прячься.
Матерясь, мальчишка юркнул в кусты.
Скуса умело управлялся с медведем, Маржик от него не отставал. Вскоре зверь поверженный лежал на земле.
Калос снял шлем, ухо, скула всё ещё оставались немыми, и, похоже, начинали отекать.
— Поди сюда, — подозвал его Маржик. Подушечками пальцев он аккуратно осмотрел лицо юноши. Нежные, ласковые пальцы ощупывали скулу, подбородок, ухо… Калос зарделся от смущения. Его осматривали как девушку или красивую игрушку, было в этом что-то непривычное, неправильное и волнующее.