Тренировки, тренировки и ещё раз тренировки, юноша даже в Пантикапее не не оставлял занятия, Маржик поощрял рвения, учитывая то, что так смазливый Калос привлекал к себе больше внимание, а это было необходимо для их целей. Искать его будут именно таким, молодым, красивым, сильным юношей, внешность которого хорошо запоминалась, слишком он был яркий.
Девочка совсем не может сидеть спокойно, не сидится ей на мягкой траве. Сам бы Калос не против был бы поваляться, да кто же ему даст, сам себе он такую вольность разрешить не мог. Пока его спутница не переставая о чём-то рассказывать ходила вокруг, юноша переодевался.
В грубые разбитые сапоги он заправил широкие штаны, специально для него сшитые Лешаём. Сверху они казались обычными фракийскими, но это если не приглядываться. На самом же деле они были простеганы, как для театра, что бы увеличить объём ног. Тёмный хитон, одетый поверх его, модного и яркого, не должен был привлекать внимания.
Волосы Калос зачесал на одну сторону, и по верх одел колпак, тёмный, застиранный, уже не держащий формы. Откуда эти вещи взял Лешай, юноша старался не думать.
Дальше он занялся своим лицом, прикрепил бородавку. Не любят люди видеть такое уродство, глаза будут отводить, рассматривать никто не станет. Зато сразу запомнят. Завершающим штрихом образа стала борода, тёмная, всклокоченная.
Собрав грязь из под травы, Калос намазал ей руки, скрывая молодость. В рот вставил пластину, для изменения прикуса. Теперь он совсем не выгладил как смазливый худой и жилистый подросток, на дороге вместе с богато одетой девочкой был сутулый мужчина то ли простолюдин, но ли раб, в меру страшный, с толстыми, опухшими ногами, гнилыми зубами и неухоженными волосами.
Калос воспринимал этот образ как древнего старика, хотя в волосах серебра не было, Лешай запретил. Юному лаконцу все, после тридцати, казались стариками, слишком сам он был ещё молод, и на мир смотрел со своего опыта, которого было не так много.
В опустошённый короб залезла девочка, и человек, закинув его себе за спину, не спеша пошёл по дороге. Даже сейчас понтийка не умолкала, и из короба раздавался её звонкий голосок озвучивающий все мысли приходящие в детскую голову.
Калос по дороге выслушал как жилось его говорливой ноше, как общалась она с братьями, как строго относился к дочери Левкой. Долга она держалась, долго крепилась, развлекая своего носильщика историями из своей короткой, но насыщенной, боспорским колоритом, жизни, но тряска дала своё, ближе к станции девочка уснула. И вовремя. Тут лаконец собирался взять лошадь, которая ему должна была быть заказана и ждать его. Хорошо бы он выглядел с говорящим коробом.