Из Нимфея банда Маржика ушла с рассветом, на собственной быстроходной лодке. Ксен не видел их отхода. Он ничего не видел, он спал. После вечерней посиделки с Лешаём, он выболтал как всё о своих постояльцах поведал Союзу, тем самым нарушая законы гостеприимцев. После этого задушевного разговора, он уже никогда не проснулся. Лешай не любил, когда люди нарушают божественные законы.
На пару со Скусой они зачистили комнаты, где жили, чтобы не осталось ни одной их вещи, что бы колдовство никто навести не смог. Заодно, прихватили и серебро, гостептриимца, золотишка найти так и не удалось. Взяли и еды на дорогу. Так что уходили из Нимфея они с наваром. Маржик всегда учил, что себя обижать нельзя, а скорее надо баловать, любить и холить. Шли быстро, в четыре весла, Барзан был на кормовом, руководил.
Чтобы не привлекать внимания, в полис решили идти пешим ходом, припрятав свой быстроходный кораблик в гроте. В город они шли уже пешком, и их вид совсем не напоминал тот, который может кто-то и запомнил в Нимфее. Каждый из них был в привычном для себя образе. Здесь они собирались зазимовать.
Любой даже привередливый наблюдатель понял, что перед ним преуспевающий врач с сыном. Они шли по спуску с горы, по дороге направляясь в полис. Маржик в дорогих одеяниях, предназначенных для странствий, объяснял рядом с ним идущему юноше, одетому как эллинский мальчик, как можно использовать лёгкое оружие, которое он видел в Мудраи. Что если его запускать правильно, соотносить плоскости, а оно состоит из этих плоскостей, связанных крестом, можно и кролика убить, а если промахнёшься, оно вернётся обратно, тебе в руки. Только тренироваться надо.
Калос, пожёвывая сустав пальца, внимательно слушал объяснение. Его ещё детское лицо, было сосредоточенным, брови насуплены, он думал, ловя каждое слово своего отца-наставника. Маржик и рад был объяснять, поглощая полностью собой всё внимание юноши. Он объяснял, как запускать это оружие, как держать руку, какой лопастью он должен кидать параллельно земле. Он был не плохим наставником, умел правильно и доходчиво преподать материал на пальцах, юноше лишь оставалось запоминать. Возможно, что когда-нибудь ему это пригодится.
Калос раскраснелся глаза стали огромные, расширенные, от восхищения, Маржик столько знает, столько видел. С ним ему было интересно, а ещё наставник всегда подкидывал юноше задачки, которые заставляли думать, а потом, если у того получалось, снисходительно что-то буркал хваля, и тогда сердце готово было выскочить из грудной клетки от радости. Когда же лаконец слушал, впитывал новые знания, сердце, подобно птице в клетке, замирало, притаивалось, чтобы не спугнуть такое многообразие жизни.