Я приняла заказ, затем через некоторое время принесла его. Всё, как обычно. Но женщина продолжала бросать в мою сторону мимолетные взгляды, а затем переводила свое внимание на подругу и о чем-то тихонько с ней разговаривала. Я чувствовала себя ужасно. Если от глупых сплетен коллег отгородиться не составляло никакого труда, то от изучающих взглядов знакомой незнакомки что-то совсем не получалось. Она определённо меня знала и определённо что-то хотела мне сказать. Но почему-то не решилась.
Не больше чем через час эта таинственная женщина ушла вместе со своей подругой. Мой мозг продолжал усердно пытаться выудить из недр памяти тот фрагмент, который помог бы мне вспомнить гостью. Подходя к столику, чтобы забрать пустую посуду, я увидела чаевые, небрежно брошенные на салфетку. Надо сказать, что очень приличные. Возможно, в иной ситуации я бы этому даже обрадовалась. Но не сейчас.
Эти деньги стали символом моего унижения. Причем такого яркого и болезненного, что вдруг захотелось расплакаться. Потому что та, кто оставила чаевые, была спутницей, с которой Лавр в самый первый вечер посещения нашего ресторана, ушел с банкета. Вот почему я никак не могла ее вспомнить! Это было довольно давно, да и тогда мое внимание было приковано к Лавру. Женщину я увидела мельком уже непосредственно перед завершением банкета.
Кто она? Любовница? Нынешняя? Прошлая? Эти вопросы причиняли мне острую боль ровно, как и проклятые чаевые. Сомнений по поводу того, что женщина знала кто я такая, у меня даже не возникло. Она всё прекрасно знала, поэтому я совершенно правильно расценила ее поступок.
Про встречу с подругой Лавра я всё-таки решила благоразумно промолчать. Когда возвращалась домой, всё тщательно обдумала и пришла к выводу, что, кажется, немного переборщила с поиском «тайных знаков» в каждом жесте той женщины. Пусть она и знает, кто я, пусть она даже пришла в ресторан с целью воочию увидеть свою соперницу. Что с того? Оставила чаевые. У нас практически всех гости так поступают. Это нормально. А соперницей быть я не собиралась, потому что мне делить с этой женщиной нечего. Лавр живет со мной и с моей дочерью, поэтому нет никаких поводов для ревности или подозрений.
Такой небольшой внутренний итог заметно успокоил меня. Меньше всего я хотела собственными руками разрушить свое счастье. Просто всё это для меня немного в новинку — встречи с женщинами из прошлой жизни любимого мужчины.
Последующие несколько дней я искренне наслаждалась своей относительной свободой. А это оказалось чертовски приятно! Я могу спать ровно столько, сколько захочу. Могу свободно пойти с Яночкой на прогулку и мысленно не прокручивать весь список дел, который нужно выполнить, чтобы успеть к началу очередного рабочего дня. Это какой-то совсем другой опыт, который я старательно вбирала, вплетала в свою новую повседневную рутину. Я стала спокойней, потому что физически и морально наконец-то ощущала себя полностью отдохнувшей. Прежде на какие-то абсолютно безобидные замечания Лавра я реагировала слишком остро, теперь же относилась к этому значительно спокойней.