– Я… Я помню что-то страшное… Я после этого… Я…
Я хотела сказать, что, кажется, после этого у меня и начались проблемы с психикой, но Инесса понимающе кивнула, похлопывая меня по дрожащей руке.
– Знаю… Маша писала. Прости, прости!
Она заплакала.
– За что? – не поняла я, потихоньку поднимая её с пола и поднимаясь сама.
Мы добрели до койки и уселись рядышком, крепко держась за руки.
– Я искалечила тебя… Ты ведь знаешь, что твой отец умер… Так вот, это я застрелила его. Из его собственного охотничьего ружья. Тебе так и не решились рассказать… Маша с Петей были против…
Я отшатнулась.
– Застрелила?!.
Она не обратила на мой возглас никакого внимания и продолжила:
– …Но вместо тюрьмы меня запихнули сюда. Я, конечно, очень благодарна Пете, но… жизнь моя давно кончена. От тебя скрывали эту историю. Но всё тайное рано или поздно становится явным…
Я почувствовала лёгкий приступ удушья и скользнула рукой в сумку.
– Я знаю… Кошмары с тех пор, нестабильная психика… Бедняжечка моя… – сочувственно произнесла Инесса, глядя на мои манипуляции с сувертаном.
Я молча кивнула.
– Почему ты сделала это, мама?.. – Последнее слово продралось из горла, как сквозь колючий терновник.
– Из ревности. Я его очень любила… Мы познакомились, когда он приехал из Великорусска в Коленов расширять свой бизнес, строить новый объект. Случайно столкнулись на улице, он спросил, где можно найти телефон-автомат. Я начала объяснять, но поняла, что будет проще проводить его. По дороге мы разговорились и больше уже не расставались… Целых пять лет. Мы жили в Мирославинке, пока строился объект. Это он так называл – объект… – смущённо пояснила Инесса. – Через два года ты родилась. А потом…
Инесса замолчала. На краткий миг её лик осветило солнце, и она показалась мне молодой и ослепительно красивой. Такой она, наверно, видела себя в этот миг в своих воспоминаниях… Но луч, коротко блеснув, соскользнул в сторону, и передо мной вновь возникла истерзанная судьбой женщина, с сединой в волосах и печатью страдания на лице.
Засунув таблетку под язык, я призналась ей:
– Мне кто-то оставил наследство, мама. – На этот раз слово вышло полегче, как через веточку весенней, ещё не слишком колючей ели. – Я не знаю, кто. И не знаю, где искать этого кого-то…
Она призадумалась на мгновение, потом произнесла уверенно:
– Это Софья. Мать Саши. Твоя бабушка, Софья Георгиевна.
– Бабушка? – поразилась я. – Он же был сиротой…
Инесса внимательно посмотрела мне прямо в глаза.
– Неужели ты ещё не поняла, что всё это – моя пропажа без вести, его сиротство, авария, в которой он якобы погиб – придуманная Машей и Петей легенда? Легенда для тебя, чтобы ты ничего не знала, не искала встреч со мной, да и не переживала зря… У тебя существует бабушка. Вернее, существовала… до недавнего времени. Софья Георгиевна никогда меня не любила, считала не парой своему сыночку – слишком взбалмошной, сумасбродной… Так и не позволила ему жениться на мне. Она была права… А после того, как случилась трагедия, она вычеркнула меня из жизни, ну и тебя заодно. – Инесса отвернулась и, помолчав, продолжила: