Арн подходит к шкафчику, извлекает оттуда большое махровое полотенце белого цвета и, протянув его мне, говорит:
– Примешь душ, а вещи бросишь в стиралку. Я принесу тебе что-то другое на смену. Утром все будет чистым и свежим.
– Спасибо, – благодарю, принимая полотенце из рук мужчины.
Он включает мне воду в душе, настраивает до нормальной температуры, а после уходит, прикрывая за собой дверь. Я оставляю полотенце на крючке и медленно приступаю раздеваться. С трудом снимаю белую футболку, чувствуя в плече ноющую боль, а, когда заканчиваю, на мгновение застываю возле зеркала, с неким ужасом рассматривая большое синее пятно на месте ушиба.
Секунда, вторая, третья… А затем дверь открывается, и я резко хватаю полотенце, прикрывая свою грудь в прозрачном кружевном лифчике, который практически ничего не скрывал. Я уже и забыла, что он должен был принести мне сменную одежду… Так глупо!
Арн застывает в проеме, удерживая в руке какую-то белую вещицу, и не спешит отводить взгляд, разглядывая ушиб, который теперь был на всеобщем обозрении. А я просто теряю дар речи от испуга и ничего не могу вымолвить.
Почему-то думала: набросится, как Артем, но в глазах мужчины не было похоти, как у того ублюдка. Он просто смотрел на меня, разглядывал, а его зрачки темнели… Только от злости. Я поняла это по плотно стиснутой челюсти, отчего желваки на его скулах заметно заиграли.
– Переоденешься в мою футболку, – первым разрывает он неловкий момент. – Возможно, будет великовата, но меньшего у меня ничего нет. Я буду ждать в гостиной. Нужно осмотреть твою руку, чтобы понять, насколько все серьезно…
– Эм… – ожила я. – Все пройдет. Со временем.
– Конечно, – соглашается он, понимая, к чему я веду. – Если ты не хочешь в больницу, куда стоило бы обратиться, тогда нужно хотя бы самим осмотреть ушиб, чтобы оценить тяжкость нанесенного удара. Дорохов – та еще мразь. После него редко кто остается живым… Женского пола.
Я киваю, чтобы поскорее остаться одной, поскольку в горле образовался ком. Хотелось плакать от воспоминаний о том, что было и что могло быть. А еще как-то было удивительно, приятно и одновременно невероятно то, что незнакомый человек проявляет ко мне сопереживание и заботу.
Арн, наконец-то, оставляет меня одну, и на этот раз я закрываю за ним дверь на имеющуюся защелку. Лишь тогда полностью избавляюсь от одежды, замечая на бедре еще один синяк, а также несколько на ребрах и предплечье.
И это всего несколько секунд наедине с Дороховым.
Что было бы, если бы он увез меня с собой?..
Даже страшно представить…