Так я успокоила свою совесть.
– Вижу, у тебя с собой прекрасный осенний букет? – улыбнулся он снова.
– Да. Это для вас, – спохватилась я. – Хотелось хоть чем-то поднять вам настроение.
Он принял цветы у меня из рук, попытавшись вдохнуть их аромат.
Осенние цветы редко пахнут. А уж созданные магически? Словом, вряд ли ему удалость ощутить какие-то другие запахи, кроме резких запахов лекарств, пропитавших всё кругом.
– Возможно, они не совершенны? Материализация предметов не мой конёк, – попыталась оправдаться я.
– Они чудесны, и ты это знаешь, – покачал директор головой.
Наколдовав прозрачную стеклянную вазу, он пристроил в неё букет.
– Как себя чувствуете, профессор?
– Благодаря стараниям наших чудесных медиков – прекрасно. Ну, настолько, насколько это возможно с ядом василиска в крови.
– Жаль, что так получилось.
– Да, этого недолжно было произойти. Уверен, что мы найдём виноватых. И они будут наказаны.
– Вы знаете о том, что Оливия Морел добилась возможности входить в опекунский совет надо мной?
– Да, знаю. Рад, что она согласилась.
– Это была ваша инициатива?
– Я всего лишь написал ей. Решение принимала она сама.
– Она считает, что то, что случилось, не было простой случайностью. Кто-то пытался убить её внука Адейра.
– Оливию Морел нельзя назвать добросердечной женщиной. Но она умна.
– Вы тоже так считаете?
– Других выводов сделать невозможно. Ты пришла поговорить об этом? О том, что кто-то пытался убить твоего кузена?
Я открыто посмотрела в мудрые (а может быть хитрые) глаза профессора с лисьим прищуром.
– Нет, не за этим. Я хотела спросить у вас о Лоуэле-Вороне.
Улыбка не сошла с лица директора, но я просто кожей ощутила, как он мысленно от меня закрылся, словно захлопнулась раковина у ракушки.
– Слушаю тебя. Что ты хотела знать?
Он не задал ни одного лишнего вопроса, вроде того «зачем тебе это понадобилось», «для чего» да «почему»? Возможно, это ничего не значило, но я готова была поверить в то, что он собирается от меня что-то скрыть.
Я уже собиралась пустить заранее приготовленную байку о том, как мне, де, необходимо лучше узнать человека, у которого предстоит учиться, но раз Кайл ни о чём не спрашивает, стоил ли распинаться? Лжецы чаще всего раскалываются на слишком подробном описании того, что их описывать вовсе и не просят. Им-то кажется, что эти подробности предают правдоподобия, но, когда говоришь правду, о таких мелочах, как излишние уточнения и красивости, вообще не думаешь. И я решила не тратить лишних слов, а шагать прямо к сути.
– Это правда, что вы взяли Ворона с улицы?