Стих 3. Пятьсот пар волов и пятьсот ослиц.
41. Пары волов — внутреннее единение добродетелей. Резвящиеся ослицы — страсти или невинные мысли.
Пары волов в нашем владении находятся, когда добродетели в согласии вспахивают черствость ума. Пятьсот ослиц имеем, когда страсти резвящиеся сдерживаем, и что бы плотское не стремилось восстать в нас, мы духовным господством укрощаем сердца. Или, по крайней мере, владеть ослицами значит управлять невинными мыслями внутри нас, которые еще не в состоянии течь в более остром разуме и чем они как бы более лениво проходят, тем более кротко несут братское бремя. Ибо есть некоторые, кто еще не понимает высокого, но более смиренно принуждает себя к делам внешней жизни. Следовательно, хорошо под ослицами, под этими хоть и ленивыми животными, но все же сильно преданными тем тяжестям, какие им нужно нести, понимаем простые помышления, так как мы еще по большей части постигаем наше незнание и более легко несем чужой груз. И когда небывалая высота премудрости нас не возвышает, тогда ум невозмутимо сам себя склоняет к необходимости взять немощь чужих сердец. Итак, справедливо некоторые возвращаются или с парой волов, или с пятьюстами ослиц, потому как мы либо в том, что благоразумно бываем рассудительными, либо в том, что, в то время как ищем покой вечного мира, смиренно не знаем, словно достигаем до юбилейного числа. Далее следует:
Стих 3. И множество прислуги.
42. Большое количество прислуги — множество помышлений, которые необходимо умерять.
Мы владеем множеством прислуги, когда бесчисленные помышления содержим под властью ума, дабы они своим множеством не превзошли дух, и не попрали первенство нашего рассудка своим дурным порядком. И хорошо беспорядок помышлений обозначается наименованием множества прислуги. Ибо знаем, что в отсутствие госпожи языки рабынь сильно бесчинствуют, оставляют безмолвие и забрасывают рвение к вверенному им делу и весь порядок того, как им необходимо жить расстраивают. Однако если неожиданно госпожа приходит, то в скором времени сильно бесчинствующие языки умолкают и возвращаются к усердию в делах, и так [все], если не сбежали, к своим делам возвращаются. Если, следовательно, рассудок выходит из-под контроля ума, то, как в отсутствие госпожи, подобно шумному беспорядку рабынь увеличивается крик помышлений. Как только рассудок к уму возвратится, шумный беспорядок в скором времени сам прекратится и подобно тому, как рабыни в молчании возвратились к вверенным им делам, и помышления далее по своему собственному побуждению склонят себя к [совершению] полезного. Следовательно, мы владеем множеством прислуги, когда управляем бесчисленными помыслами рассудка с помощью справедливого суда и разделения. Бесспорно, искусно говоря, мы стараемся через то же самое разделение соединится с Ангелами. К чему справедливо прибавляется: