Я так увлеклась мыслями о предстоящем походе к Нине Николаевне, что не сразу заметила вывернувшую из-за угла Ермакову. А когда увидела её, несущуюся на меня с оскалом разъяренной кошки, не успела сообразить, куда бежать. Встала на месте, удивленно глядя на неё. Она же, подлетев, без разговоров напрыгнула на меня и, ухватив за волосы, больно потянула.
— Я тебя убью, Абрамова! — шипела она, а я безрезультатно пыталась её от себя отцепить. — Это все из-за тебя! Он это сделал из-за тебя! — орала во всю глотку Алька, не обращая внимания на то, что мы, собственно, стояли посреди коридора и нас видело и слышало порядочное количество персонала и спортсменов.
— Отпусти, дура! — в тон ей зашипела я, толкая её от себя. Я хоть и тощая, но силы у меня порядочно.
— Ты мне всю жизнь испортила! Ты!
И тут я услышала всхлип, а хватка Али чуть ослабла. Я совершенно ничего не понимала, о чем она говорит и как связана я с её испорченной жизнью. Она все еще сжимала мои волосы, я же в ответ ухватилась за её, распущенные, и резко дернула. Взвыв, Ермакова отпустила меня и, тяжело дыша, заговорила:
— Он меня должен был продвигать после Селезнёвой, а он… — Она, уже совершенно поникшая, громко всхлипнула и сделала от меня шаг назад.
Я тоже выпустила чёрные прядки её волос и непонимающе качнула головой.
— Что ты несешь, Аль?
— Только не говори, что ты ничего не знаешь! — глаза её снова загорелись яростью.
— Я ничего не знаю.
Она засмеялась. Как-то сухо и надтреснуто.
— Аль, что случилось?
— Олег Евгеньевич вчера сказал мне, что у меня нет перспектив в одиночном и предложил перейти в пары, — вытирая слезы, прогундосила Алька.
Вот это новости! Значит, Коршунов не спал с Алькой вчера? Значит, просто хотел объявить ей, что она недостаточно хороша. Я едва сдержала улыбку, уже готовую растечься по моим губам. Черт возьми, мне было радостно! И не от того, что Ермакова, судя по всему, уходит в пары, а что Олег… Олег Евгеньевич ничего ей не предлагал. Только мне. Я знаю, что я эгоистичная сволочь. И себе не ам, и другим не дам.
— Ладно, вытри сопли. — Я достала из сумки упаковку бумажных платков и протянула своей сестрице по несчастью. — Если тебе будет легче, я тоже больше тут не тренируюсь.
Поглощённая своими горестями, Алька, похоже, только сейчас заметила мои сумки. Осмотрела их с озадаченностью, а после подняла взгляд на меня.
— Почему? — недоверчиво спросила она, забирая платки и принимаясь приводить себя в порядок. — Ты же классная.
Я фыркнула.
— Серьезно, — высморкавшись, Алька вновь посмотрела на меня. Лицо её приобрело более доброжелательное выражение. — Думаешь, я не видела, как Коршунов на тебя смотрит на тренировках?