За основу состава решили взять чёрную спорынью, повышающую тонус матки, и птичий горец. Шалфей должен был подавлять нервную систему плода и заодно оказать обезболивающее действие на мать. Душица прекращала рост клеток и способствовала их замиранию Кровоостанавливающим средством обладали барбарис и девятисил. Приготовление оказалось простым. Да и приём не внушал опасений: согласно рецепту, остывший напиток следовало принимать по 50 мл два раза в день.
Из-за простоты рецепта Джудит отнеслась к зелью легкомысленно, считая, что это благоухающая эфирными маслами смесь в столовой ложке, как максимум, бесполезна и уж совершенно точно – безопасна. Про себя она прикидывала возможность найти настоящего доктора и радикально решить проблему, а где-то в подсознании таилась мысль о том, что ничего она делать не будет.
Может быть, это и правда, судьба? И уж не душице с женьшенем и барбарисом встать у Судьбы на пути.
Поговорив о том, о сём, на ночь подруги разошлись по комнатам. Джудит уснула почти мгновенно, но вскоре сны её сменились кошмаром.
Она стояла в какому-то мрачном лесу, наполненным недобрыми тенями рядом со старой, безобразной ведьмой, протягивающей ей деревянную чашку, наполненную кровавой жижей. Джудит решительно выпила всё её содержание – до капли. Жидкость пахла приятными травами, но на сердце сделалось тяжело.
А старуха-ведьма взглянула на неё с торжеством и захохотала.
Сон изменился. Джудит шла по высокой траве, шевелящейся под ветром. Во сне она искала ребёнка. Она знала, что родила его и каким-то образом потеряла здесь, среди камней и трав. Нужно было отыскать младенца до того, как по небу ей навстречу выкатится огромная луна, словно акула из глубин чёрных вод. Но вместо ребёнка из травы ей навстречу выскочила стая хищных зверей – то ли волков, то ли диких кошек, – и набросилась, терзая её острыми когтями и зубами.
Джудит проснулась, вся в поту, корчась от боли, полностью завладевшей её телом, не отпускающей ни на секунду. Казалось, этой боли не будет конца. Пот вискам тёк пот, свет ночника резал глаза.
Боль нарастала и нарастала, а вместе с ней – страх и сожаление о содеянном. Джудит теряла ребёнка – теряла по своей глупости. Ужасно захотелось всё исправить, отпрянуть назад, на безопасное расстояние, но это оказалось уже невозможным.
Наверное, точно так же чувствует себя висельник, затянувший петлю на шее или спрыгнувший с высоты самоубийца: ты передумал, всё осознал и раскаялся, но назад хода нет, ничего не исправить, не замедлить, не остановить. Ты бьёшься в агонии. Ты летишь к земле. Тебе конец.